Впервые в российской научной практике на монографическом уровне даётся социально-философский анализ социального контроля в качестве инструмента социального управления. Автор отказывается от тиражирования устоявшихся стереотипов и рассматривает экономику, управление, право, политическую деятельность, образование, религию и культуру в качестве инструментов социального контроля элиты над обществом. Методологической основой работы является противопоставление общества и социальных институтов в качестве антагонистов, единство и борьба которых определяет процесс любого социального развития. Книга предназначена для научных работников, управленцев-практиков, всех, интересующихся вопросами социального управления и контроля.
Советский читатель продолжает знакомство с теоретическим наследием Вильгельма фон Гумбольдта. Уже в ходе работы над «Избранными трудами по языкознанию», увидевшими свет в 1984 г., стало очевидным, что нужна еще одна книга, сборник трудов великого гуманиста и гуманитария, охватывающий более широкий круг вопросов философии языка и культуры. Новый сборник приурочен к 150-летию со дня смерти Гумбольдта. Вильгельм фон Гумбольдт родился 22 июня 1767 г. и скончался 8 апреля 1835 г. Его жизнь совпала с тем периодом развития литературы и философии в Германии, который принято именовать классическим, его творчество стало плотью от плоти немецкой классики.
В книге исследуется острая проблема совместной эволюции (коэволюции) Человека и Природы, условий выживания людей и окружающей среды, перспективы развития ноосферы - биосферы и Разума.
Книга включает все “классические” и не вызывающие текстологических сомнений произведения Вовенарга, которые могут представить интерес для современного читателя. За ее пределами остались религиозно-философские сочинения, письма, “Диалоги” и некоторые второстепенные фрагменты. Заключительная статья и примечания Н. А. Жирмунской. Друг Мирабо и Вольтера, вольнодумец, философ, один из самых образованных умов своего времени, Люк де Клапье де Вовенарг (1715-1747) оставил человечеству прекрасное литературное наследие. Его размышления и максимы, отражающие свойства человеческого разума, страсти и, наконец, все добродетели и пороки, не только не утратили актуальности, но и почти через триста лет после написания поражают отточенностью мысли, краткостью и емкостью.
В книге рассматривается эволюция социально-политических и философских воззрений теоретика немецкой социал-демократии и II Интернационала К. Каутского. К каутскианству восходят многие теоретические и стратегические идеи современного оппортунизма, анализ и осмысление которых с марксистских позиций сопровождаются принципиальной критикой взглядов Каутского. Показано, как забвение материалистической диалектики привело его к ревизионизму в теории и к ренегатству на практике.
«Проблема познаваемости мира, проблема о том, могут ли наши представления и понятия о действительном мире быть верными его отображениями, является второй стороной основного вопроса философии: вопроса об отношении мышления к бытию. В зависимости от положительного или отрицательного решения этой второй стороны основного вопроса философии философы делятся на два лагеря: материалистов и идеалистов-агностиков…»
«Учение Ленина о гносеологических корнях идеализма — гениальное развитие ряда положений, выдвинутых Марксом и Энгельсом, представляет собой фундаментальный вклад в научную критику идеализма и в положительную разработку гносеологической проблематики диалектического материализма. В этой связи небесполезно напомнить известное замечание В. И. Ленина относительно вульгарной критики идеализма, в частности, кантианства: «Плеханов, — писал Ленин, — критикует кантианство (и агностицизм вообще), более с вульгарно-материалистической, чем с диалектически-материалистической точки зрения, поскольку он лишь а limine (с порога) отвергает их рассуждения, а не исправляет (как Гегель исправлял Канта) эти рассуждения, углубляя, обобщая, расширяя их, показывая связь и переходы всех и всяких понятий» …»
«… Настоящие «Очерки» посвящены диалектико-материалистическому анализу общих философских вопросов математики и ведущих конкретных методологических проблем этой науки примерно до начала XX века. Они состоят из трех частей, органически между собой связанных. В первой исследуются вопросы: 1) математика и материальная действительность; 2) логика построения и развития математики как систематизированного, научного знания. Во второй части анализируются три главных кризиса основ математики — их содержание, эволюция и философская проблематика, причем рассмотрение этих вопросов в отношении последнего кризиса доводится до начала XX века. В третьей части рассматриваются аналогичные вопросы в отношении аксиоматического метода, и притом снова хронологически в тех же рамках…»
«Первая крупная работа Маркса — его докторская диссертация — посвящена исследованию «Различия между натурфилософией (философией природы) Демокрита и Эпикура». Хотя ему много приходится говорить о физике и о свойствах атома, Маркс нигде не выходит за пределы чисто философских рассуждений. Его больше всего занимает задача наиболее точного изложения взглядов обоих греческих мыслителей и их различий. Мы имеем дело с историко-догматическим исследованием. Нет и следа попытки рассмотреть атомистическую теорию Демокрита и Эпикура в свете современного естествознания, хотя к началу сороковых годов прошлого столетия вопрос об атоме снова стал самым важным предметом дискуссии в области химии…»
«…В работах Маркса мы не раз встречаем ссылки на Вико. Так, говоря о значении развития производительных сил в истории человеческого общества, Маркс поясняет: «Дарвин направил интерес на историю естественной технологии, т. е. на образование растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных. Не заслуживает ли такого же внимания история образования производительных органов общественного человека, история этого материального базиса каждой особой общественной организации? И не легче ли было бы написать ее, так как, по выражению Вико, человеческая история тем отличается от естественной истории, что первая сделана нами, вторая же не сделана нами?»
