SCI Библиотека

Введение. Статья посвящена анализу немецкого романтизма через социально-философское рассмотрение его возникновения, особенностей и методологических оснований в историческом и культурологическом контекстах. Теоретический анализ. Предлагается рассмотреть аналитику и методологию немецкого романтизма с применением философского метода генеалогии. Генеалогическая процедура гетерогенна по своей сути, поскольку предполагает выявление двойственности начала, истока социальности. В романтическом мировоззрении это слияние эстетического восприятия и понятийного мышления. Установлено, что философские методологические основания немецкого романтизма заложены немецкой идеалистической трансцендентальной философией (Кант и Шеллинг) в единстве гносеологического, эстетического и антропологического аспектов. Эмпирический анализ. Генеалогическое осмысление конкретных социальных условий в Германии в конце XVIII – начале XIX в. позволило выявить первичное понятие немецкого романтического мировосприятия как исток социальности – свободная общительность – и определить его многоаспектность как понимание и признание Другого (правила поведения и общения, создание программ вечного мира, интерес к истории и народному языку). Академической реализацией понятия свободной общительности становится основание Берлинского университета.

Заключение. Формулируется вывод о том, что цель раннего немецкого романтизма – свободное единство как новая форма человеческой солидарности – надолго определила гуманистическую направленность романтического мировосприятия.

Введение. В статье обосновывается положение, согласно которому, помимо собственного предмета конкретных мысленных экспериментов, каждый из них вскрывает общие принципы работы воображения – элементы трансцендентальной схемы, которую И. Кант противоречиво определяет как чистое представление, являющееся одновременно интеллектуальным и чувственным. В этом смысле воображение является метапредметом мысленного эксперимента. Теоретический анализ. С помощью мысленных экспериментов, оперирующих предельными представлениями, проясняются необходимые схемы синтеза, связанные с фундаментальными понятиями. Связь мысленного эксперимента с воображением очевидна и в специальной литературе, по замечанию Р. Соренсена, рассматривается как тривиальная, в мысленном эксперименте «воображение заменяет восприятие», а надежность результата зависит от того, насколько хорошо воображение справляется с ролью восприятия. При этом двусмысленность трактовки воображения, характерная для интеллектуальной культуры Нового времени, непосредственно отражается на оценке эпистемологического статуса, тесно связанного с ним мысленного эксперимента. Воображение понимается, с одной стороны, как нечто противоположное разуму – источник химер и заблуждений; с другой стороны, воображение является фундаментальным условием познания, поскольку вне синтеза, с которого начинается любое предметное знание, познавательная деятельность вообще невозможна, и «знать» означает «уметь представить», т. е. вообразить. Устройство этой способности как раз и выявляет мысленный эксперимент, в котором нереалистические посылки используются для демонстрации работы трансцендентального схематизма, т. е. необходимого способа синтеза, подобно тому, как карта отображает не только местность (которой может и не быть), но и способ работы картографа (который будет запечатлен с необходимостью).

Заключение. Кроме предмета, выступающего явной целью конкретного мысленного эксперимента, в нем раскрывается инвариантный для всех мысленных экспериментов предмет – принципы работы воображения.

Введение. В данной статье предпринята попытка проанализировать патриотизм как этико-социальный феномен. Предметом исследования является содержание древнего философского трактата Кун-цзы цзя юй (Речи школы Конфуция), который атрибутируется как конфуцианский текст. Теоретический анализ. Основой для развития патриотизма в Кун-цзы цзя юй служат конфуцианские добродетели: сыновняя почтительность, человеколюбие, преданность и др. Патриотизм несет в себе идентификационную, регулятивную, гармонизирующую, интегративную функции, а также функцию этического самосовершенствования для индивида. Носителями патриотических идей выступают конфуцианские благородные мужи, а конечной целью патриотических поступков являются принесение пользы своему государству, умиротворение Поднебесной и личное моральное саморазвитие. Будучи частью политической доктрины конфуцианства, патриотизм как этико-социальный феномен с древности занимал важное место в научных изысканиях видных философов и со временем стал мощной духовной силой китайской нации.

Заключение. Роль патриотизма как основы стабильности социума, духовного подвига личности сложно переоценить и в то же время ее необходимо детально анализировать и осмысливать в разные исторические периоды, учитывая специфику текущей мировой обстановки. Патриотизм в современном китайском обществе является мощной консолидирующей и духовной силой для многонационального народа.

В учебном пособии в свете заявленного этноконфессионального подхода рассматриваются теоретические вопросы, относящиеся к области религиозной филологии, а также проблемы историко-литературного порядка: развитие индивидуальных поэтических систем (А. Пушкин, М. Лермонтов, Ф. Тютчев, А. Фет) и художественная антропология русской прозы (Н. Гоголь, Ф. Достоевский, Д. Мамин-Сибиряк).

Для студентов, изучающих курс «История русской литературы» и стремящихся к более детальному и обстоятельному знакомству с аксиологической системой и этнопоэтикой отечественной литературной классики.

«Как сказать правильно?» — спрашивал себя и других каждый из нас. «И почему?» — добавляли пытливые.
В этой книге на вопросы о правильном словоупотреблении отвечает профессор Санкт-Петербургского государственного университета В. В. Колесов.

На некоторые из этих вопросов автор отвечал в книгах, издававшихся ранее, однако было это давно и книги те стали редкостью.

Другие вопросы возникли недавно, и продолжают возникать…

Вопросы задают люди разных возрастов, с разным образованием.

Поэтому и книга будет интересна и полезна самому широкому кругу читателей.

В статье рассматривается влияние использования игровых механик на процесс обучения. Авторами описаны возможности, которые предоставляет игрофикация обучающимся и преподавателям: создание сильной мотивации, улучшение вовлеченности, повышение эффективности обучения, помощь в усвоении сложных понятий, получение новых навыков и др. Установлено, что основной сильной стороной геймификации является мгновенное получение обратной связи по результату выполнения задания, чего недостает традиционному образованию. Особое внимание уделяется игровым механикам и тому, как они могут быть использованы в учебной деятельности: введение системы баллов, квесты, «игры по ролям», использование механики командных заданий, получение «ачивки», различные прогресс-бары и графики. На практических примерах авторы показывают, как игровые механики могут применяться в процессе преподавания иностранного языка и философии. Вместе с тем подчеркивается, что игрофикация не универсальна, игровые механики невозможно применять при преподавании всех учебных дисциплин и нельзя полностью заменить классические методы преподавания. Глубокого изучения предмета не представляется возможным достигнуть только через игровые элементы, так как механики концентрируются на упрощении подачи материала.

Публикуемый впервые «Лексикон» включает 16300 слов. По содержанию «Лексикон» приближается к словарям филологического типа: слова расположены в алфавитном порядке, представлены все части речи, имеются грамматические и стилистические пометы.

Вступительная статья раскрывает характер «Лексикона», показывает его место среди других лексикографических трудов первой половины XVIII столетия и ставит вопрос об авторе «Лексикона».

Книга рассчитана на преподавателей и студентов филологических факультетов. Подготовка к печати и вступительная статья А. П. Аверьяновой

Изучение законов словообразования, с одной стороны, раскрывает перед исследователем богатейшие внутренние ресурсы и перспективы создания новых слов в языке и, с другой стороны, приносит большую практическую пользу в овладении правописанием.

Курс старославянского языка открывает собой чтение ряда исторических лингвистических дисциплин, необходимых для подготовки филологов-славистов. Изучение студентами старославянского языка вызывает всегда большие трудности. Особенно труден этот курс для студентов-заочников.

Данная книга является попыткой в какой-то степени помочь студентам овладеть материалом старославянского языка в соответствии с имеющейся программой. В основу ее положены лекции, читавшиеся автором в течение ряда лет в Московском университете.

Не будучи сам ученым-языковедом, автор, тем не менее, хорошо представляет себе круг проблем, связанных с таким сложным организмом, как человеческий язык. Живо, увлекательно и очень доходчиво рассказывает он о возникновении речи из нечленораздельных звуков, о зарождении письменности, об огромном множестве языков, населяющих землю, о том, как они различны, но в то же время в чем-то главном сходны, о том, как много интересного стоит почти за каждым словом языка.