Научный архив: статьи

В данной статье показана эволюция представлений о Войне за польское наследство в отечественной историографии, начиная с появления первых работ по этой проблеме в XIX в. и до самых последних исследований. Автор приходит к выводу, что в развитии изучения данной темы можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и постсоветский, каждый из которых характеризуется специфическими особенностями. В ходе изучения темы сделан общий вывод о необходимости написания на современном этапе обобщающей монографии о Войне за польское наследство, которая бы учитывала все имеющиеся на данный момент достижения в этой области.

Статья посвящена обсуждению в современной украинской историографии «украинофильства» первого секретаря ЦК КПУ Петра Ефимовича Шелеста (1963‒1972 гг.). Украинские историки пытаются определить, в чем советский лидер проявлял себя как последовательный проводник политической линии союзного центра, а в чем отстаивал интересы республики, следует ли считать этого политика представителем национал-коммунизма. Цель статьи – проанализировать основные положения и доказательную базу концепции украинских ученых об «украинофильстве» и «местничестве» Шелеста. Особое внимание уделяется выводам историка Ю. И. Шаповала о противоречивости фигуры Шелеста, о его своеобразной двойной лояльности (общесоюзной и республиканской), о постоянном маневрировании между двумя политическими дискурсами (централизаторским и антицентрализаторским). По мнению ученого, его герой как политик, «конечно, вышел из “сталинской шинели”». Эта точка зрения получила широкое распространение в современной украинской литературе, а наработки специалиста-шелестоведа воспроизводятся во многих трудах. В статье уточняется, что Шелест был не просто продуктом сталинской политики, но порождением вполне определенной эпохи – советской украинизации 1920-х годов. Именно в это время были заложены основы той парадоксальности, о которой пишут современные украинские ученые.

В философии истории доминирует нарративистская парадигма, однако она нуждается в дополнениях и корректировке. Эту парадигму изменяет Поль Рикёр, выделяя не только нарративный, но также текстуальный, эпистемологический и публичный подходы к истории. С помощью метода философской реконструкции и герменевтической интерпретации в статье проанализирована взаимосвязь указанных подходов. Выявлено включение текстуального подхода в нарративное представление Рикёра об истории. Определены нарративно-текстуальные основания эпистемологического (историографического) подхода Рикёра к истории. В частности, установлено тождество между методом исторической интерпретации и диалектикой объяснения и понимания текста. Рассмотрен публичный подход к истории в виде концепции об отражении живой памяти в нарративах участников событий. В статье доказано, что в философии Рикёра нарративное определение истории усложняется текстуальным определением и является основой эпистемологического и публичного подходов к истории. Результаты исследования могут использоваться для изучения и критики как философии Рикёра, так и нарративной теории истории в целом. Помимо этого, установленная взаимосвязь подходов может стать методологической базой для философского анализа истории, а также применяться и дополняться представителями исторических и философских наук.

Рецензируется учебное пособие, представляющее собой очерк истории стран Бенилюкса от доисторических времен до 1830 г. Написание истории данного региона по образцам, разработанным для национальных централизованных государств, по многим причинам весьма затруднительно. Однако уникальная сложность исторического развития этих во всех смыслах богатейших областей сама по себе может служить одним из ключей к секрету «европейского чуда».

Рецензируемая книга о Конгрегации Ордена братьев-проповедников Дубровника (Рагуза) издана в 2017 г. к 800-летию образования доминиканского ордена в Европе. Том включает исследовательскую статью ведущего научного сотрудника Института исторических наук Хорватской академии наук и искусств в Дубровнике Релье Сеферовича и публикацию латинской рукописи «Памятники Конгрегации Святого Доминика Ордена братьев-проповедников в Рагузе», автором которой является Серафин Мариа Черва (1686–1759). Книга содержит важные свидетельства о религиозной жизни на Балканах в XIII–XIV вв. Российские медиевисты обнаруживают некоторые параллели в государственном устройстве Дубровника и русских городов, поэтому рецензируемая книга может пригодиться и в компаративистских исследованиях.

Являлась ли Швеция феодальной страной? Специалисты, признающие наличие феодальных отношений в средневековой Швеции, основываются на различных концепциях феодального общества. Некоторые историки в качестве ключевого элемента феодализма рассматривают вассально-ленные связи, другие подчеркивают роль местных форм феодальной ренты, третьи акцентируют значимость делегирования судебных полномочий короны, четвертые – важность средневековых горизонтальных связей. При всех различиях подходы и точки зрения дополняют друг друга. Представляется уместным рассматривать средневековый шведский социум как локальный вариант феодального общества, принимая во внимание, в частности, такие важные черты, как вассально-ленные отношения, присутствие вотчин, наличие крестьянской ренты и роль замков как военных, фискальных и административных центров

Для меня, историка, занимающегося западноевропейским средневековым городом (преимущественно английским), всегда представляют большой интерес исследования, посвященные городам этого периода, где бы они ни располагались. Особенно если эти исследования представляют собой попытки сравнительного анализа городов из разных регионов. Книга Алексея Александровича Вовина, выпускника магистратуры Европейского университета в Санкт-Петербурге, научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН, посвящена двум столетиям самостоятельного развития Пскова – от начала XIV в. до 1510 г., периоду интенсивного развития города во всех отношениях – демографическом, территориальном, политическом, социальном. В предисловии автор сразу оговаривает, что название книги содержит некоторую провокацию: древнерусский город назван коммуной

Статья посвящена вопросу о том, почему в современной историографии так мало говорится о судьбе римского общества и римлян как этноса и носителей определенного языка и определенной культуры после падения Западной Римской империи, когда римляне утратили свою государственность. Под этим углом зрения рассматривается ситуация в основных национальных школах медиевистики: немецкой, французской, итальянской, испанской, английской, американской, недавно оформившейся австрийской и в российской школе, которой уделено особое внимание. Применительно к каждой из них автор исследует научные традиции, обусловившие такое положение вещей, а также влияния на историографию, идущие из общественной жизни. В заключении к статье предлагаются возможные пути изучения римского общества после 476 г., с учетом состояния источников и реалий раннесредневековой истории.

В статье анализируется современная англоязычная историография (с 1990-х гг. по настоящее время) политики Коммунистического интернационала в отношении латиноамериканского региона. Выбор англоязычных стран обусловлен тем, что значительное количество исследований, посвященных тактике Коминтерна в отношении Латинской Америки и деятельности его секций, публикуются именно в США, Великобритании, Канаде и Австралии. Главным образом историков интересует, в чем заключалось влияние Коминтерна на тактику латиноамериканских компартий и каков был характер этого влияния. Новизна исследования заключается в том, что, несмотря на актуальность изучения политики III Интернационала, отсутствуют публикации, в которых анализируются взгляды современных зарубежных историков на деятельность этой международной организации в Латинской Америке. Констатируется, что традиционалистский подход к анализу деятельности Коминтерна, который оформился до и во время холодной войны, по-прежнему значительно представлен в англоязычной историографии. Однако окончательное утверждение нового подхода («ревизионистского») способствовало определенному пересмотру существующих тенденций: в статье присутствуют оценки как отрицательного, так и положительного влияния Коминтерна на отдельно взятые компартии, на политическую ситуацию в стране или регионе. Принадлежность к этим направлениям достаточно условная, однако ключевые расхождения исследователей по основным вопросам, а также участие в дискуссиях и определение своим оппонентам вполне устоявшихся взглядов позволяют так или иначе определить научную направленность их работ.

Приведены результаты исследования вопроса о роли либеральной интеллигенции в революционном процессе в Российской империи начала XX в. Материалом для исследования стали работы отечественных ученых 2016-2020 гг., вышедшие к столетию Великой российской революции. Их анализ позволяет оценить наметившиеся в профессиональных исследованиях подходы к осмыслению реальной картины исторических событий того времени, раскрытию степени участия либеральной интеллигенции в революционных событиях, выявлению динамики мировоззренческой позиции представителей мыслящей элиты. Авторами рассматривались работы таких известных в этой области ученых, как В. В. Шелохаев, В. П. Булдаков, К. А. Соловьев, Ф. А. Гайда, В. А. Щипков и др. В исследованиях так или иначе анализируются причины краха либеральной идеи в сложных исторических условиях и прекращения участия в революционном процессе представителей либеральной интеллигенции. Анализ современной историографической ситуации проблемы показывает, что демократические идеи представителей либерально мыслящей элиты не могли найти понимания, отклика у большинства населения страны, так как они в целом не соответствовали традиционным для общества того времени ценностям. Кроме того, в научных работах последнего времени уточняется: в среде либеральной интеллигенции отсутствовала тенденция к консолидации; понятные для большинства, конкретные ответы на вызовы времени не были представлены. В результате либеральная интеллигенция постепенно становилась сторонним участником революционного процесса.

На примере анализа содержания, структуры, концептов монографии И. В. Нарского, посвященной хореографическому любительству в СССР, рассматривается одна из стратегий создания научных исследований с использованием методов и приемов «культурной истории». И. В. Нарский в своей работе рисует художественную самодеятельность, задуманную как успешный государственный проект, но одновременно ставшую важной составляющей досуга советских людей нескольких поколений, практик их самореализации, выстраивания собственных «миров своих». Такой подход обусловил использование историком не только источников официального происхождения и материалов специализированных печатных изданий, но и широкое привлечение в работе материалов инициативного документирования, а также воспоминаний о собственном советском опыте участия в художественной самодеятельности. Хотя работа четко делится на три части - по количеству «акторов» создания и реализации государственного проекта (государство, профессиональные хореографы, самодеятельность), внутри каждой из частей ткань повествования оказывается выстроенной сложнее. В них отдельные источники становятся точками, от которых отталкиваются многочисленные отдельные сюжеты, перебиваемые лирическими отступлениями с личными воспоминаниями автора. Столь же разнообразен и арсенал используемых автором концептов, проговариваемых и не проговариваемых специально - от теории «плодотворного браконьерства» Мишеля де Серто и теории бриколажа Клода Леви-Стросса до примет концепта «вненаходимости» Алексея Юрчака. Используемые И. В. Нарским исследовательские и повествовательные стратегии представляют собой оригинальный, плодотворный и интересный опыт создания работы в рамках историко-культурной парадигмы, который, безусловно, далеко не исчерпывает все возможности последней.

Рассматриваются подходы к изучению сложносоставных луков, распространенные в археологической литературе. Чаще всего можно встретить ссылки на методику А. М. Савина и А. И. Семенова. Для данных авторов характерен формат тезисов, а не статей. Непосредственно методика описана предельно кратко, фактически, выделены всего два признака: соединение деталей встык и наличие уступа на оборотной стороне. Проверка показывает, что выделенные ими признаки крайне редки, а целью цикла работ были вовсе не луки, а попытка навязать этническое (и на этом основании хронологическое) определение форме погребального обряда. При разделении интересовавших их степных погребений авторы опираются на изменение ориентировки могильных ям, которой приписывается этническое («хазарские» vs «болгарские») значение, а совсем не на луки. В публикациях А. М. Савина и А. И. Семенова нет реальных находок с конкретными отличиями конструкции: нет иллюстраций, перечня (карта его не заменяет), по которому можно было бы проверить выводы. Варианты типологии сложных луков предлагались и другими авторами, часто также преследовавшими цель навязать функциональному предмету этничность. В отдельных работах заметно стремление выделить как можно большее число типов. Наиболее полную сводку находок луков Восточной Европы собрал Е. В. Круглов, формально высказавший приверженность методу А. М. Савина и А. И. Семенова, но при этом полностью изменивший понимание типологических признаков. Метод А. М. Савина и А. И. Семенова не работает. Для конкретных археологических остатков оптимально подходит двухуровневая классификация, в настоящий момент сформулированная В. В. Горбуновым, основанная на принципе количество - форма. Существенно, что говорить о реальном хронологическом значении луков не приходится.