Научный архив: статьи

Объект исследования - восточный вектор современной внешней политики России, предмет исследования - ее основные направления, механизмы и инструменты. Авторы опираются на теорию неореализма, которая позволяет объяснить внешнюю политику государств стремлением обеспечить свои национальные интересы. Использованы принципы историзма, научной объективности и достоверности, что позволило изучить предпосылки российской политики разворота на Восток, установить причинно-следственные связи и выявить закономерности развития международных отношений России со странами Востока. Были применены системный подход, а также ряд общенаучных (анализ, синтез) и специально-исторических методов исследования: сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы. Выявлена роль главы МИД России Е. М. Примакова в возвращении России на Восток. Подчеркивается, что Е. М. Примаков не был сторонником разрыва отношений с европейскими странами и США, но стремился найти контрбаланс прозападному курсу внешней политики 1990-х гг. и наращивать отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Отмечены сложности, с которыми Россия сталкивается при реализации восточной политики, среди которых географическая удаленность от большинства стран АТР, холодный климат, малочисленность населения Дальнего Востока, неразвитость дальневосточной инфраструктуры, социокультурные различия России и стран АТР. Однако курс на укрепление российских позиций в АТР становится ключевым внешнеполитическим направлением, жизненно важным фактором в сохранении и укреплении России в статусе развитой индустриальной страны. Проанализированы мероприятия, реализованные руководством страны для включения российской экономики в интеграционные процессы в АТР, рассмотрена динамика торговых отношений России с основными партнерами в данном регионе. В заключение делается вывод, что политика поворота на Восток состоялась, так как очевидны ее успехи.

Анализируются основные направления внешней политики Государства Израиль в условиях нынешней трансформации мирового порядка и формирующейся «новой биполярности». До начала специальной военной операции (СВО), несмотря на достаточно прочный стратегический союз с США, Израиль проводил прагматичный внешнеполитический курс и поддерживал взаимовыгодные двусторонние отношения с ведущими державами незападного мира, неаффилированными с евроатлантическим альянсом, - Россией, КНР и Индией. Однако резкое обострение ситуации на палестинских территориях в октябре 2023 г. поставило Израиль перед экзистенциальным выбором в условиях зарождающейся новой биполярности, и этот выбор был сделан в пользу США и их союзников по НАТО. Сейчас официальная риторика в Израиле стала созвучной с той, которая получила распространение в период разрыва отношений между Россией и Израилем. Тем не менее при формировании конкретной политики, когда российская и израильская точки зрения не совпадают, обе стороны по-прежнему координируют все действия в рамках диалога. Авторы фокусируют внимание на основных проблемах, по которым у России и Израиля существуют расхождения: украинский, иранский и палестинский факторы. Среди приоритетов внешней политики Израиля особое место занимают Китай и Индия. Значение этих стран для еврейского государства будет возрастать из-за неизбежных изоляционистских тенденций в регионе, которые усиливаются на фоне обострения палестино-израильского конфликта. Рассмотрены основные тренды в отношениях Израиля с некоторыми арабскими странами, а также КНР и Индией.

Арктический регион, ранее воспринимавшийся как отдаленная и труднодоступная территория, в последние десятилетия приобрел ключевое геополитическое и экономическое значение, особенно для России, рассматривающей его как зону стратегических интересов. Климатические изменения и таяние льдов открывают новые перспективы в области транспортных маршрутов, доступа к ресурсам и безопасности, что заставляет Москву пересматривать арктическую политику. Стратегические приоритеты России в регионе включают усиление военного присутствия, освоение углеводородных месторождений и развитие Северного морского пути (СМП). Управление Арктикой формально осуществляется восемью приполярными государствами через Арктический совет, однако его полномочия ограничены экологическими и социально-экономическими вопросами, исключая военно-политическую сферу. Внешнее влияние на регион усиливается со стороны неарктических государств, особенно Китая, позиционирующего себя как «почти арктическое государство». Стремление КНР расширить свое присутствие в регионе, несмотря на декларируемую приверженность научному и экономическому сотрудничеству, вызывает озабоченность у арктических стран и может привести к усилению конкуренции и потенциальной дестабилизации ситуации в регионе.

В последние годы происходит оформление санкционного режима Китая, которое выражается, во-первых, в росте интенсивности и многообразия ограничительных мер, используемых Китаем в ответ на односторонние санкции оппонентов начиная с 2010-х гг. Наглядной становится дифференциация инструментов контрсанкций Китайской Народной Республики (КНР) в зависимости от мотивации Пекина и их объекта. Растет список триггеров, провоцирующих КНР на контрмеры, умножаются преследуемые с помощью них цели. Во-вторых, с 2018 г. у КНР появились нормативно-правовые механизмы введения контрсанкций и противодействия иностранным санкциям.

Цель исследования - на основе собранной базы данных «Односторонние санкции Китая, 1956-2023» проследить эволюцию контрсанкций Китая и предложить теоретические обобщения о них, количественно подтверждающие или опровергающие результаты предшествующих исследований. Исследование опирается как на анализ предшествующих работ о контрсанкциях КНР на английском и русском языках, научный консенсус о которых отсутствует, лишь некоторые выводы количественно обоснованы и подкреплены базами данных, так и на сбор базы данных и методы описательной статистики. Новизна исследования обусловлена тем, что в нем проводится различие между этапом активного оформления санкционного режима Китая в течение последних 10 лет и долгой предысторией, в рамках которой имели место лишь отдельные неофициальные контрмеры: бойкотирование Китаем участия в Олимпийских играх в 1950-1970-х гг.; частичный отказ КНР от импорта из тех стран, лидеры которых принимали у себя с официальным визитом Далай-ламу XIV в 2000-2010-х гг.; потребительские бойкоты товаров иностранных компаний в КНР и бюрократические блокады на таможне начиная с 2008 г. Перечисляются и описываются механизмы действия основных контрсанкционных законов КНР, принятие которых было спровоцировано торговой войной с США. В итоге стали преобладать зеркальные контрсанкции КНР, применяемые адресно против отдельных лиц и компаний и предполагающие барьеры на въезд и ведение бизнеса в КНР, ограничения инвестиций, сотрудничества, торговли, заморозку активов и т. д. Автор приходит к выводу о «разделении труда» между скрытыми санкциями, максимизирующими ущерб для стороны, на которую наложены санкции, и формализованными санкциями, максимизирующими перформативное воздействие на третью сторону. Вторые не заменяют собой первые, а дополняют их.

Индонезия - крупнейшая страна Юго-Восточной Азии (ЮВА), оказывающая серьезное влияние на международные процессы в регионе. Вместе с тем формирование внешней политики Индонезии обусловливается целым рядом как внешних, так и внутренних факторов. Используя метод сравнительного анализа, автор ставит целью проанализировать четыре наиболее аналитически разработанные национальные школы, исследующие Индонезию и ее внешнюю политику. Критериями анализа специфики национальных школ выступают оценки экспертов и исследователей региональной политики Индонезии, ее целей и роли в процессах принятия решений по ключевым вопросам регионального развития, включая вопросы безопасности, на фоне пересечения интересов США и Китая в ЮВА и проявления нового пространственного измерения столкновения этих интересов - Индо-Тихоокеанского региона (ИТР). Отдельное внимание уделено исследованиям в области ислама и его влияния на внешнеполитический курс современной Индонезии. Представленное сравнение экспертных оценок различных национальных исследовательских школ индонезийской внешней политики с особым акцентом на региональную политику Индонезии позволяет выявить страновую специфику национальных школ при анализе внешней политики Индонезии и сделать вывод о наборе факторов, которые оказывают влияние или смещают фокус исследования в соответствии с внешнеполитическим курсом тех государств, чьи национальные исследовательские школы рассматриваются в данной статье. Автор приходит к выводу, что восприятие роли и места Индонезии в региональных процессах в ЮВА отличается у исследователей из различных стран и коррелирует не только с национальной спецификой внешнеполитического анализа, но и с теми целями и задачами, которые преследуют во внешней политики их государства по отношению к Индонезии, региону ЮВА и более широкому макрорегиональному пространству, которое становится средой столкновения интересов различных международных игроков.

Рассмотрена роль Республики Кения в стабилизации обстановки вне Африканского континента и потенциал ad hoc коалиции, сформированной из «второстепенных» государств, как альтернативы институционализированным системам коллективной безопасности в контексте развития новых форм миротворческой деятельности. В 2020-х гг. либеральная миростроительная парадигма оказалась неприменимой к Гаити - без вешней силовой поддержки государство не смогло противостоять росту бандитизма, что привело к серьезному кризису в сфере безопасности. В октябре 2023 г. для оказания помощи властям Гаити в противостоянии городским бандам Совет Безопасности ООН санкционировал развертывание Многонациональной миссии по поддержке безопасности под руководством Кении, мандат которой был продлен в сентябре 2024 г. Необходимость проведения данной миссии свидетельствует о начале нового цикла внешнего вмешательства в Гаити.

Цель исследования - анализ опыта и уроков формирования и функционирования ad hoc коалиции из «второстепенных» государств, выполняющей стабилизационные задачи в условиях внутреннего конфликта, и роли государства - лидера коалиции на примере Кении в изменяющейся международной обстановке посредством междисциплинарного, исторического и системного подходов. Автор приходит к выводу, что готовность Республики Кения выступить в качестве государства - лидера коалиционных сил показывает расширение возможностей государств Африки по выполнению ведущих ролей в сфере обеспечения безопасности за пределами континента. Однако процесс развертывания новой миссии существенно затянулся, и в настоящее время стабилизационные силы имеют весьма ограниченные ресурсы и возможности в плане помощи гаитянской полиции. Результаты анализа опыта первого этапа Многонациональной миссии по поддержке безопасности в Гаити подтверждают рабочую гипотезу о том, что эффективность действий коалиционных сил связана с наличием государства-лидера, обладающего международным авторитетом и ресурсами для проведения стабилизационной или миротворческой операции. Отмечается разрыв между амбициями «второстепенных» государств и их возможностями по самостоятельному проведению коалиционных операций. Наряду с общими для аналогичных операций трудностями в обеспечении прогнозируемого и устойчивого финансирования данная миссия столкнулась с рядом проблем национального уровня, включая необходимость формирования правовой базы для направления кенийских миротворцев в Гаити и отсутствие поддержки кенийских оппозиции и общественности. В свою очередь США, поддерживая свои геополитические интересы в Карибском регионе, продолжают играть роль патрона для «несостоявшихся государств» и создают коалиции со «второстепенными» государствами, привлекая их для достижения своих целей.

Вступление в силу 7 марта 2024 г. Протокола о присоединении Швеции к Организации Североатлантического договора (НАТО) подводит историческую черту под более чем 200-летней политикой нейтралитета этой скандинавской страны. Впервые озвученный в августе 1814 г. королем Швеции Карлом XIV Юханом и реализованный на практике в 1834 г. принцип постоянного нейтралитета Швеции представлял собой интегральную основу ее внешнеполитического курса. Следование политике нейтралитета позволило Швеции избежать разрушительных последствий двух мировых войн, а также оставаться экономическим бенефициаром противостояния США и СССР в годы холодной войны. Вместе с тем то, что принято характеризовать как «постоянный нейтралитет», имея в виду швейцарский эталон, в случае Швеции заслуживает как минимум более детального аналитического подхода, как максимум - критического переосмысления. Для решения поставленной академической задачи авторы исследования оперируют методологией исторической и политической наук: историко-аналитическим методом, методом сравнения, методом социально-исторических и социально-политических аналогий и методом политического анализа. Также применены бихевиоралистский подход и теория рационального выбора, при помощи которых выявлены факторы, повлиявшие на решение политических элит Швеции о завершении эпохи нейтралитета и присоединении к военно-политическому блоку НАТО. Предмет исследования - политика формального нейтралитета, которой придерживалась Швеция в годы Второй мировой войны. Авторы неслучайно употребили сочетание «формальный» применительно к характеру шведского нейтралитета в 1939-1945 гг., поскольку именно в годы Второй мировой войны, по мнению авторов, практическое содержание шведского понимания «нейтралитета» было продемонстрировано наиболее иллюстративно. В свою очередь, это существенно упрощает нам понимание мотивов столь быстрого вступления страны в НАТО в 2024 г. В заключительной части приведена оценка актуальных тенденций развития внешнеполитического курса Швеции, а также ключевые факторы, обусловившие решение о вступлении Швеции в НАТО: историческая преемственность и традиционный политический западноцентризм.

В борьбе за будущий мировой порядок сталкиваются различные концепции справедливого глобального устройства. Внешнеполитические документы России подчеркивают важность установления такого мироустройства, которое было бы многополярным и основанным на диалоге цивилизаций, уважении национального суверенитета и взаимной безопасности. Эти принципы лишь отчасти разделяются другими участниками международных отношений, среди которых по своему идейному и материально-силовому потенциалу выделяются США и Китай. В этой связи нарастание противоречий между этими державами усиливает опасность формирования новой биполярной системы международных отношений. Опыт Ялтинско-Потсдамской системы свидетельствует о склонности биполярной системы к идейно-ценностной конфронтации и силовому разрешению конфликтов. Возникновение такой системы международных отношений стало результатом принципиальных различий в понимании двумя сторонами принципов справедливого мироустройства при сложившемся паритете военно-политических возможностей сторон. Международные правила и институты, включая Устав ООН, оказались неспособны гарантировать мир. Поэтому главным уроком холодной войны следует считать необходимость предотвратить само возникновение биполярности, способной поставить мир на грань войны и даже всеобщего уничтожения. Исследование посвящено анализу угроз формирования новой биполярности в связи с нарастанием в международных отношениях конфликта между США и Китаем. Сегодня эти страны обладают наиболее мощными материально-силовыми возможностями, а также принципиально различными видениями справедливого мира. США со времени холодной войны исходят из универсальности своих идеалов демократии, в то время как Китай предлагает концепцию мировой «гармонии» в соответствии с идеалами экономического развития и признания цивилизационных различий. Избрание Д. Трампа президентом США предполагает пересмотр приоритетов демократии в пользу подтверждения американского военно-экономического доминирования в мире. На основе сравнительного и социально-интерпретационного метода делается вывод о вероятности нарастания конфликта между великими державами. России могла бы принадлежать особая роль в формировании многополярного и многостороннего порядка в Евразии как прототипа будущего мироустройства. Условия продвижения в этом направлении связаны с укреплением в регионе военно-политического баланса, развитием межцивилизационного диалога, экономической открытости и многосторонних институтов.

Статья рассматривает американский ленд-лиз периода Второй мировой войны как инструмент обеспечения национальных, экономических, геополитических, военно-стратегических интересов США. Также ленд-лиз трактуется как программа военно-стратегических поставок в СССР на условиях кредитов, займов, аренды, оплаты валютными и золотыми резервами государства, обратными поставками в США, предоставлением услуг и информации. Советский Союз — крупнейший бенефициар США. В этой связи дана оценка роли программы ленд-лиза в Победе СССР над гитлеровской Германией. Изучены маршруты доставки ленд-лизовских грузов на территорию СССР с точки зрения логистических схем поставок; инфраструктурной и экономической обеспеченности; безопасности; военно-стратегического значения; видов доставки, объемов и структуры грузов. По объему и военно-стратегическому значению ленд-лизовских грузоперевозок в СССР наиболее эффективным в 1942–1945 гг. были Дальневосточный морской маршрут и авиационная трасса АЛСИБ. Значительный вклад в обеспечение тыла и фронта внес Петропавловск-Камчатский морской порт. Документальные источники фондов Государственного архива Камчатской области позволили исследовать модернизацию Петропавловск-Камчатского порта в рамках программы ленд-лиза. Выявлена и систематизирована структура транзита грузов из США в г. Петропавловск-Камчатский. Для исследования системы авиационной цепи камчатских военных аэродромов изучены документы Государственного архива Камчатской области (ГАКО), 865 истребительного полка, дислоцировавшегося в военный период на Камчатском полуострове и осуществлявшего перегоны американской воздушной техники на территорию нашей страны. Поставлен вопрос о существенной роли советского союза в послевоенном восстановлении и развитии стран народной демократии и его роли и вкладе в выплатах обязательств по ленд-лизу.

На саммите 2021 г. в Брюсселе главы государств и правительств стран Организации Североатлантического договора (НАТО) одобрили План действий по изменению климата и обеспечению безопасности, поставив амбициозную, по мнению экспертов, цель - сделать Альянс ведущей организацией в сфере экологической безопасности, способной разрабатывать адекватные адаптационные меры, чтобы снизить влияние климатических изменений на безопасность. Исследование посвящено рассмотрению основных проблем, с которыми сталкивается Альянс при реализации двух треков своей климатической политики. Несмотря на значительную роль стран - членов НАТО в формировании международной климатической повестки, вклад организации в глобальный климатический дискурс долгое время оставался ограниченным. Автор подвергает сомнению эффективность действий блока в борьбе с изменением климата, поскольку они направлены не на смягчение последствий изменения климата, а на адаптацию к нему. Изучив потенциал применения возобновляемых источников энергии в НАТО, автор приходит к выводу о недостаточной разработанности инновационных технологий, а также об инфраструктурных и логистических проблемах их внедрения. Страны Альянса намерены перейти к устойчивой энергетике и отказаться от энергоносителей из России, что потенциально может привести к еще большей зависимости от поставок редкоземельных металлов из Китая. На основе методов качественного и количественного анализа обосновано, что климатическая повестка не соответствует реальным действиям блока, который увеличивает военные расходы и поставки вооружений на Украину. Новые страны - члены Альянса, Швеция и Финляндия, которые лидируют в реализации целей устойчивого развития ООН, также готовы увеличить национальные показатели выбросов парниковых газов за счет участия в НАТО и наращивать расходы на оборонную сферу в соответствии с требованиями Альянса. Таким образом, хотя НАТО хочет стать первой международной военно-политической организацией, политика которой направлена на снижение влияния климатических изменений именно на безопасность, действия и цели Альянса остаются дискуссионными. По мнению автора, международные негосударственные экологические акторы будут усиливать давление на НАТО, призывая к более существенным климатическим действиям.

Противостояние, в котором оказались Россия и Запад из-за конфликта на Украине, явило всему миру очередной, причем беспрецедентный пример политизации мировой энергетики. Политизация энергетики - важное явление в международных отношениях, которое пока не получило должной теоретической проработки.

Цель исследования - комплексное рассмотрение и типологизация основных международных проявлений политизации энергетики как в истории, так и в современных международных отношениях с особым фокусом на «энергетическом противостоянии» России и Запада, возникшем в ходе конфликта на Украине. Теоретически исследование опирается на существующую концептуальную проработку термина «политизация», а также видение международных отношений сторонниками социального конструктивизма и политического реализма. Применяются методы исторического, системного и сравнительного анализа, а также метод аналогии. Автор приходит к выводу, что политизация энергетики, будучи неотъемлемым атрибутом международных отношений за последние 50 лет, может быть скрытой или открытой, умеренной или крайней. Крайняя форма политизации, в отличие от умеренной, предполагает применение «энергетического оружия» в политических целях, что приравнивает ее к энергетической войне. Энергетические войны могут быть ограниченными или полномасштабными; односторонними (безответными), двусторонними или многосторонними. Конфликт на Украине спровоцировал открытую и крайнюю политизацию энергетики, которая после начала специальной военной операции (СВО) приобрела форму полномасштабной, двусторонней энергетической войны. США и их союзники, желая повлиять на российскую политику в отношении Украины, применили в полной мере свое «энергетическое оружие», и Россия ответила тем же, правда, в ограниченном масштабе.

Предмет. Будучи ведущими экономиками мира, Китай и США во многом определяют вектор развития всей мировой экономической системы, причем фактором влияния выступает не только их собственная политика в данной области, но и конфигурация и контекст отношений между ними. За последние десятилетия американо-китайские отношения прошли эволюцию от плотной симбиотической взаимосвязанности к взаимному неприятию и ожесточенному экономическому противостоянию. В настоящем исследовании ставится цель проследить этот регрессивный процесс в американо-китайских отношениях.

Методы. Для анализа применяется ретроспективный подход с применением логико-структурного и системно-исторического методов. Важным аспектом новизны исследования выступает терминологическая полемика на тему бинарной оппозиции Кимерики как слияния экономик США и Китая и их размежевания.

Результаты. Кимерика как феномен, при котором взаимодополняемость экономик США и Китая привела к тому, что Китай стал производителем и экспортером товаров для американского рынка, а США превратились в основного потребителя китайской продукции, за последние два десятилетия подтвердила свою нежизнеспособность. Торговая война, начатая президентом Д. Трампом во время первого срока избрания, является кульминационной точкой в развитии конкуренции двух стран за лидерство в глобальной экономике. Администрация Дж. Байдена не вела торговую войну радикальными методами Трампа, однако в целом действия американской администрации показывают, что сдерживание Китая — важнейшая цель политики США.

Перспективы. Пока сложно понять, к каким последствиям приведет развитие конфронтационной парадигмы между Китаем и США, особенно в свете возвращения на второй срок Д. Трампа и введением его администрацией тарифов против почти всех стран мира, в связи с чем потребуются новые исследования в этой области на фоне стремительно меняющихся международных реалий.