Научный архив: статьи

В статье даются основные характеристики географической поэмы Дионисия Александрийского по прозвищу Периэгет (II в. н. э.), которая является полноценным источником для исследователей исторической географии, несмотря на ее стихотворную форму. Произведение Дионисия представляет собой географическую поэму, относящуюся к дидактическому жанру, со всеми присущими такого рода сочинениям чертами. Умозрительный способ восприятия пространства Дионисия во многом был обусловлен книжным характером накопленных им знаний и нашел литературное выражение в форме периэгезы. Особая ценность поэмы Дионисия заключается в том, что, с одной стороны, благодаря его компиляции сохранились важные сведения, заимствованные из разных по времени сочинений античных авторов, огромная часть которых утеряна или не дошла до нас полностью; с другой — она отражает представления своего времени обо всем обитаемом мире и передает их в занимательной и краткой форме

В данной статье рассматриваются сведения, которые сообщает Страбон относительно города Ольвии. Поднимается вопрос о том, как обнаруживать явные и неявные знания автора, а также как классифицировать географические представления той эпохи — от общеизвестных до загадочных. Страбон гораздо больше уделяет внимания другим городам Северного Причерноморья — таким, как Херсонес или города Боспорского царства. Несмотря на то, что Страбон — единственный из античных авторов, кто довольно много пишет о Буребисте, он ничего не сообщает о разорении этим предводителем гетов города Ольвия, что заставляет подозревать в тексте «Географии» неосознанное умолчание

В данной статье рассматриваются сведения, которые сообщает Страбон относительно города Ольвии. Поднимается вопрос о том, как обнаруживать явные и неявные знания автора, а также как классифицировать географические представления той эпохи — от общеизвестных до загадочных. Страбон гораздо больше уделяет внимания другим городам Северного Причерноморья — таким, как Херсонес или города Боспорского царства. Несмотря на то, что Страбон — единственный из античных авторов, кто довольно много пишет о Буребисте, он ничего не сообщает о разорении этим предводителем гетов города Ольвия, что заставляет подозревать в тексте «Географии» неосознанное умолчание

Статья посвящена проблеме классификации геральдических знаков в трудах итальянского гуманиста Дж. Ферро (1582–1630), а именно выявлению и определению «ровеччио» (ит. rouesci, rovesci, rovesio). Авторы используют методы сравнительного анализа в рамках интерпретативного подхода для демонстрации использования ровеччио и изобразительного девиза в геральдике и определения их отличительных черт. Новизна данной статьи определяется введением в научный оборот понятия знаков ровеччио, их описанием, обозначением черт, отличающих их от других знаков, а также попыткой объяснить внедрение в эмблематическое пространство нового типа знаков.

Выделяя ровеччио в «отдельный знак», Ферро считал, что они по важности не уступали почетным дополнениям к гербам — изобразительным девизам (impresa), которые использовались в Новое время. Геральдический кризис стал ситуацией, в которой поиск новых каналов коммуникации, а также знаков, объясняющих их, отчетливо виден в трудах эрудитов и интеллектуалов того времени. Именно в этот период Дж. Ферро предпринял попытку обосновать введение в геральдику нового вида знаков, но история показала, что она не была успешной. Отсутствие определения, путаница в размещении и узкая сфера применения стали причиной того, что знаки с новым семантическим наполнением не были приняты сообществом интеллектуалов

Данная статья предлагает отечественному читателю некоторые комментарии и размышления о подходе, именуемом «социальной агросистемой» — объяснительной модели, предложенной бельгийским историком Эриком Туном в начале XXI в. в одноименной статье 2004 г., ныне планируемой к публикации на русском языке. Полезность представленного подхода для отечественной науки обосновывается его системностью, цельностью, столь необходимой для осмысления эволюции социально-экономических порядков аграрных обществ, отдельными точечными наблюдениями, а также самим способом постановки проблемы качественной изменчивости развития региона в долгосрочной перспективе. Публикация теоретико-методической статьи на русском языке в области аграрной и социально-экономической истории является также попыткой привлечь внимание к образовавшимся лакунам в предельно важных, но ныне недостаточно исследуемых проблемах в отечественной медиевистике

Древние греки, создавшие высокоразвитую цивилизацию, четко отделяли себя от всего окружающего их мира, обитателей которого они называли варварами. В их представлении варварами являлись народы, чуждые им по культуре, имевшие иное политическое устройство, не говорившие на греческом языке. На севере Греции пограничной областью, отделяющей мир эллинства от мира варварства, являлся высокогорный Эпир. Эта область издавна была населена близким к грекам народами, которые хотя и отставали от греков в политическом и культурном развитии, в этническом отношении были близки к ним. К тому же к V в. до н. э. они уже были полностью эллинизированы и говорили на греческом языке. Наличие полисной организации у эпиротов и отсутствие таковой у северных соседей, иллирийцев, — еще один критерий, помогающий отделить мир греков от мира варваров. Наиболее известным полисом эпиротов была древняя столица Пассарон, где по традиции проходили ежегодные встречи царей с народом. Важную роль в интеграции Эпира в единый греческий мир сыграло святилище в Додоне, привлекавшее к себе паломников со всей Греции. Топографические особенности Эпира — высокие горы, ущелья, бурные реки — позволяли прочертить более или менее четкую границу, отделяющую мир греков от мира варваров, которые на севере были представлены племенами иллирийцев

В статье рассматривается неопубликованная работа С. Ф. Стржелецкого «Страбонов Херсонес», написанная в 1953 г. Эта работа — первое обобщающее исследование «древнего Херсонеса», упомянутого Страбоном. Работа состоит из двух разделов — историографического и фактологического, в ней рассматриваются результаты раскопок Косцюшко-Валюжинича, Печёнкина, Лёпера и анализируются мнения исследователей по поводу «древнего Херсонеса». Стржелецкий исходит из той точки зрения, согласно которой «древний Херсонес» был «городом»; эта точка зрения была впервые высказана К. И. Габлицем в 1803 г. и затем развивалась А. Л. Бертье-Делагардом. В нашей статье мы критически рассматриваем историографические данные, имеющие отношение к «древнему Херсонесу» и обсуждаемые в работе Стржелецкого. Затем мы рассматриваем археологическую сторону «древнего Херсонеса». Основное внимание мы уделяем фортификационным сооружениям, т. е. стенам и башням, а именно их планировке и размерам. При этом мы используем как те работы, которыми пользовался Стржелецкий, так и результаты последующих раскопок: это наши раскопки у западной стены и раскопки, проведенные Гераклейской экспедицией в 2000-х гг. Ограничиться лишь теми работами, на которые ссылается Стржелецкий, было невозможно, т. к. данные, полученные Гераклейской экспедицией, позволяют уточнить некоторые более ранние мнения о стенах и башнях

В статье рассматривается, как и в какой степени отражен в «Географии» Страбона тезис о выдающейся роли Милета в греческой колонизации в целом и в колонизации черноморского региона в частности. В характеристике, данной Милету в «Географии», Страбон поддерживает имидж этого города как метрополии множества греческих апойкий. Анализ фрагментов, посвященных каждой из упомянутых Страбоном милетских апойкий, показывает, что данный тезис находит в общем тексте «Географии» лишь частичную поддержку.

Выбор темы статьи обусловлен отсутствием комплексного анализа сведений о торговле по рекам в «Географии» Страбона и системы его представлений об их роли в древней торговле. Цель исследования — охарактеризовать сведения «Географии» о реках в контексте их значения для изучения торговли в древнем мире и реконструировать систему представлений Страбона о значении и особенностях речной торговли. Научная новизна исследования заключается в комплексном анализе сведений и представлений Страбона, относящихся к торговле по рекам древнего мира. Актуальность обусловлена большим значением анализируемых свидетельств для изучения судоходства и торговли по рекам в древности, возможностью их сопоставления с другими категориями источников и реконструкции представлений Страбона о роли рек как торговых магистралей. В работе использованы метод сопоставления данных с известной информацией из других источников, историко-сравнительный, системный и статистический методы. Проведенный анализ показывает, что «География» Страбона содержит в основном достоверные и ценные, хотя и различные по степени информативности для разных регионов древнего мира и аспектов торговли по рекам, сведения о судоходстве и транспортировке товаров по рекам, речных портах и пошлинах. Страбон обладал определенной системой вполне верных представлений о важной роли, которую в древности играли реки как торговые магистралий и пути сообщения, о факторах, влиявших на судоходство и торговлю по рекам, тесных взаимосвязях речных магистралей с иными видами торговых путей

В статье рассматривается такое важное для сакральной географии явление, как направление движения при различных круговых процессиях, являвшихся важным элементом культа в древних культурах мира и в современных религиозных обрядах. Движение «по солнцу» («посолонь» в древнерусских источниках) рассматривалось в большинстве культур как благоприятное, приносящее счастье и процветание, изгоняющее злые силы, а движение «против солнца» («противосолонь») использовалось или в колдовских целях, или при обращении к миру мертвых. Этот феномен анализируется на материале ближневосточных и античных культов, а также христианской теологии и культовой практики, которые выросли из античных процессионных обрядов. Особое внимание уделено различию в направлении движения в православии, где практикуются процессии против солнца, и католицизме, где все круговые процессии осуществляются по солнцу. Делается попытка объяснить эти расхождения особенностями позднеантичной практики проведения процессий

В статье рассматривается проблема распространения и формирования в русской культуре начала XVIII в. научного знания и идей, характерных для эпохи Просвещения, на примере трактата Дмитрия Кантемира «Описание Молдавии». Этот трактат был написан на основании новых научных идей и методов, отражающих последние достижения европейской мысли. «Описание Молдавии» носит энциклопедический характер, содержит большое количество новых фактов, собранных и структурированных автором по всем основным сферам жизни страны. Важной чертой трактата является большое внимание к созданной автором подробной географической карте Молдавии. Карта страны становится пространством, на котором размещаются не только физические объекты, появляются новые слои — экономический, культурный и политический. Изложенный фактический материал сопровождается анализом и выявлением причинно-следственных и структурных взаимосвязей между разными сферами жизни государства. Дмитрий Кантемир строго следует принципу объективности, отказываясь от теологического подхода и заменяя его передовыми научными концепциями. В «Описании Молдавии» отчетливо видны механизмы применения новых научных методов описания региона, разработанные Дмитрием Кантемиром на основе синтеза теоретических установок и идей европейского Просвещения с традиционным православным мировоззрением

В статье рассматривается отношение Максима Грека к распространенному в русской книжности XVI в. сравнению Москвы с Иерусалимом. Автор анализирует адресованное архимандриту Симонова монастыря Герасиму Замыцкому «Сказание о сохранении святости царствующими городами» Максима Грека, рассматривая сочинение как источник информации об отношении Максима Грека к одному из ключевых концептов русской религиозно-политической мысли в XVI в. «Москва — Новый Иерусалим». Особое внимание акцентировано на идейном и культурном контексте творчества Максима Грека. Автор приходит к выводу, что афонский инок не допускал осквернения святости мест, которая некогда была дарована им Богом. Святость, по мысли Максима, как бы «физически» пронизывает святые города, освящая добродетельных христиан, которые получают дары от благодати, ниспосланной этому месту Богом. Святогорец, высказываясь на тему святости Иерусалима и Москвы и опровергая «замещение» старого Иерусалима столицей России, выстраивает повествование в русле нравственного назидания, христианского поучения о чистоте веры. Рассуждая о святости городов, находящихся под властью иноверцев, Святогорец отводит особое место православным христианам, сохранившим веру под властью мусульман, что говорит о нравственно-аскетической природе самосознания Максима Грека