Научный архив: статьи

В статье вносятся предложения о переориентации на региональные и двусторонние соглашения в межгосударственном сотрудничестве по возврату коррупционных активов из-за рубежа, что обосновано осложнением международного обстановки в условиях проведения специальной военной операции. Рассматриваются возможности совершенствования законодательства антикоррупционного характера, создание новых организационных форм работы правоохранительных органов, адаптации нормативной базы к условиям новой цифровой реальности.

Статья посвящена проблемам динамичного устойчивого развития российского общества и противодействия коррупции средствами самоорганизующегося населения. Специально подготовленные команды из числа жителей конкретной территории (от 14+ до…) разрабатывают алгоритмы и создают институты гражданского общества нового поколения на основе широкого транспарентного партнерства - от бизнеса, граждан, предпринимательства, органов власти и управления до сотрудничества с государствами-партнерами «ближнего круга». Принципы равной законности и порядка нового типа формируются на основе PR - СПИЦА (PR-системы публичной информационно-цифровой аналитики), призванной координировать и отслеживать конструктивную атмосферу взаимовыгодного сотрудничества и одновременно нетерпимости к безнравственным, девиантным, аморальным и прочим противоправным поступкам или действиям человека в сообществе - от рядового гражданина, малой (организованной) группы, социального слоя до должностных лиц всех уровней, уполномоченных и госслужащих в стране и мире.

В статье на основе проведенного автором исследования истории принятия закона о противодействии коррупции и изменения уголовного законодательства в сфере борьбы с коррупционными преступниками, а также на основе статистической регистрации и основной статистики по основным коррупционным вирусам формулируются правила борьбы с коррупцией в России. Они сформулировали следующее. Первый урок: Высочайший криминологический просчет последствий Изменение законодательства абсолютно необходимо. Второй урок: Борьба с потенциалом коррупционных преступников - взяточничеством (в стране) не может быть направлено строго ни на взяткодателей (как сейчас), ни на взяткопополучателей. Коррупция - двухсторонняя преступная сделка, нужно бороться с обеих сторон, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Третий урок по борьбе с коррупцией в регионе: ужесточение санкций не приводит к снижению преступности. Нужно искать иные пути воздействия на нее. Кроме того, необходимо провести расследование наказаний за коррупционные преступления с проявлениями того, что установлены условно ценовые преступления, - за убийства, тяжкий вред здоровью, насильственные посягательства на имущество. Четвертый урок: варианты видов наказаний за получение взятки должны быть законодательно расширены. В их число должны появиться и обязательные работы (однако с корректировками этого вида в Общей части УК РФ для лиц, совершивших коррупционные преступления, - определение количества часов, привязкой этих социальных работ к мобильным и публичным в точках общественного питания, ужесточением замен этих карантинных и т. д.), принудительные работы (возможно, тоже с корректировкой условий). Пятый урок борьбы с коррупцией: свобода свободы на определенный срок должна быть законодательно снижена в отношении всех коррупционных преступлений, обязательств со взяточничеством; Из-за санкций всех посягательств, относящихся к нынешним врагам небольшой и средней тяжести, его вообще следует ожидать.

В статье рассматриваются причины возникновения и особенности деятельности подразделений собственной безопасности ФССП России, раскрываются поставленные перед ними задачи, возложенные права и обязанности. Уделяется внимание проблеме отсутствия у исследуемых подразделений полномочий по осуществлению оперативно-розыскной деятельности. Установлено противотечение неравнозначных друг другу правовых норм, регулирующих осуществление начальниками отделов собственной безопасности ФССП России полномочий начальника подразделения дознания, отраженных в ч. 4 ст. 40.2 УПК РФ. Автор на примере типичных преступлений, совершаемых должностными лицами ФССП России, демонстрирует инструменты по их выявлению и пресечению. Обозначена необходимость создания единого государственного органа собственной безопасности в качестве эффективного способа снижения уровня коррумпированности и исключения влияния на решения рассматриваемых подразделений контролируемых ведомств и органов.

В данной статье освещаются механизмы, через которые коррупция влияет на ключевые экономические показатели и условия для предпринимательской деятельности. Автор рассматривает, как коррупционные риски трансформируют инвестиционный климат, формируют дополнительные издержки для бизнеса и затрудняют реализацию долгосрочных проектов. В ходе исследования были выявлены особенности воздействия коррупционных схем на малые и средние предприятия, а также прослежена связь между коррупционными практиками и возникновением теневых структур в экономике. Кроме того, в работе анализируется влияние системной коррупции на распределение бюджетных средств и оценку стратегических госпрограмм. На основе сравнительного анализа научных источников предлагаются конкретные рекомендации по внедрению антикоррупционных мер, повышающих прозрачность рыночных процедур и стимулирующих приток инвестиций. Формируемые выводы могут быть востребованы специалистами в области экономики, представителями госуправления и экспертами, занимающимися исследованием социально-экономических реформ.

По мере развития сетевой экономики в России среди муниципальных и государственных служащих возникают конфликты интересов. Наличие сетевого блага способно как способствовать возникновению таких конфликтов, так и ограничивать их. Поэтому актуальной является следующая цель исследования: способна ли сетевая экономика защитить себя от данного рода конфликтов или для этого требуются дополнительные меры. Методологическую базу исследования составляют системный и сетевой подход. В ходе исследования оказалось, что на фоне развития сетевой экономики в России происходит снижение числа выявленных правонарушений, связанных с конфликтами интересов среди чиновников

Цели публикации - ознакомление с опытом уголовно-правовой борьбы с коррупцией в государствах ОДКБ. Выводы, полученные в ходе исследования. Результаты исследования показывают, что российскому законодателю полезно учесть в своей дальнейшей деятельности по разработке соответствующих нормативных актов об ответственности за коррупционное поведение положения уголовного законодательства других стран ОДКБ. Научное значение публикации заключается в подготовке авторами публикации ряда предложений по совершенствованию российского уголовного законодательства в сфере противодействия коррупции. Практическое значение публикации заключается в том, что приведенные в статье материалы могут быть использованы российским законодателем в дальнейшей работе по совершенствованию нормативной базы в сфере противодействия коррупции. Кроме того, идеи, изложенные в статье, полезны для учета в деятельности законодателя других стран ОДКБ.

Введение. Переходное государство – это закономерное состояние, известное в многочисленных образцах мировой истории. Кризис советской однопартийной системы, внешнеполитическое давление, крушение Советского Союза ознаменовали трансформацию и восточноевропейских социалистических стран, ставших на путь преобразований по западно-либеральному образцу.

Материалы и методы. Для достижения целей исследования применяется междисциплинарных подход. Основной массив источников составили труды как отечественных, так и зарубежных авторов.

Анализ. Переходное государство – это государство, в котором происходят процессы типовой трансформации, сопровождающееся сменой общественно-политического строя, имеющее свои временные рамки, форму, факторы и особенности. Для российской государственной трансформации конца XX века характерна проводимая на позднем этапе существования СССР политика перестройки, в результате чего прекратил существование Советский Союз, и в иной социально-экономической действительности возникла Российская Федерация. Одним из глубоких и проблемных факторов, определяющих существование переходного государства, служит коррупция – древнее и опасное явление, известное человечеству на раннем этапе появления государственности, способное привести к утрате государственного суверенитета, что особенно усиливается в периоды переходного государства. Ярко выраженная коррупция в переходном государстве, ее сращивание с криминалом, способствует расширению организованной преступности, что позволяет последней контролировать путем внедрения и подкупа сферы влияния в экономике, политике и правоохранительной деятельности. Для успешной трансформации необходимо исправить кризисные состояния и стабилизировать государство и общество, в том числе снизить уровень коррупции. Коррупция может: замедлить переходный период, превратить его пороки из временных в постоянные, изменить логику и траекторию перехода, заведя общество и страну в тупик. Переходное состояние способствует росту коррупции, формирует группу лиц, которые извлекают личную выгоду и могут всячески затянуть состояние перехода.

Результаты. В статье делается вывод о том, что коррупция и переходное государство – два неразрывно связанных социальных явления, детерминирующих и усиливающих друг на друга.

В настоящей публикации автор на основе методов кластеризации, анализа дефиниций, case study, исторической ретроспективы, юридической догматики, сравнения и сопоставления предпринимает попытку комплексного раскрытия ведущих GR-технологий и описания процедурного аспекта отношений власти и бизнеса в условиях российского политического порядка. Решая задачи, связанные с изложением ведущих технологий GR-интеракций и характеристикой процессной стороны систематических практик продуманных и планируемых взаимоотношений с органами государственной власти, автор выделяет следующие способы участия делового сообщества в GR-отношениях: структурное давление (подчинение решений публичной власти действиям экономических акторов), в том числе формальная инкорпорация представителей деловых кругов в государственный аппарат, инструментальное давление (заключение разовых формальных и неформальных договоренностей), в том числе «обмен» денежных средств на преференции со стороны заинтересованных должностных лиц, финансовое давление (монополизация значимых активов или имущественных прав в руках крупного бизнеса и/или установление обширного мажоритарного контроля за такими ресурсами), деятельность легальных предпринимательских объединений, союзов, ассоциаций и саморегулируемых организаций, давление через насыщение государственного бюджета. В заключении обозначаются препоны, которые препятствуют или тормозят полноценную институционализацию практик government relations в качестве самостоятельной разновидности менеджмента: отсутствие законодательного разрешения на ведение профессиональной лоббистской деятельности, привычка руководителей крупного звена к так называемому ручному управлению, что подталкивает их к личной вовлеченности в налаживание контактов с государственными служащими, нехватка профессиональных GR-менеджеров с экспертным и аналитическим уклоном.

Статья посвящена анализу феномена коррупции, подходам к интерпретации ее места и роли в общественной жизни, а также инновационным формам коррупционного поведения, появляющимся в ходе цифровых и медийных трансформаций социума, — в первую очередь, т. н. «цифровой коррупции». Особое внимание уделяется коммуникационным способам противодействия коррупции. Опыт Китая представляет в этом отношении значительный интерес, поскольку страна, традиционно использующая наиболее жесткие средства борьбы с коррупционными схемами, в настоящее время стремится практиковать и иные методы антикоррупционной деятельности. Речь идет о целом комплексе коммуникационных мер, формирующих общественное правосознание и антикоррупционные установки в национальном менталитете. Авторы делают акцент на той значимой роли, которую играют медиа в качестве канала и средства борьбы с коррупцией.

В статье рассматриваются антикоррупционные политические кампании в КНР при Си Цзиньпине в период с 2012 по 2024 г. Автор описывает меры, принимаемые партийными и государственными органами для усиления партийной дисциплины и создания антикоррупционных механизмов. На современном этапе борьбы с коррупцией в Китае основная деятельность соответствующих органов сосредоточена на интеграции сформированных механизмов в единую систему. Применяются меры по борьбе со взяточничеством, улучшается работа инспекционных комиссий, совершенствуется использование современных технологий для борьбы с коррупцией.

В статье на примере Новосибирской области рассматривается специфика взаимодействия местной власти и колхозов во время войны. Основное противоречие, с которым сталкивались региональные и районные руководители, заключалось в том, что политика тотальной мобилизации ресурсов, проводимая под диктовку центральных органов власти, дестабилизировала социально-экономическую обстановку на территориях, вверенных им в управление. В этой связи столь же противоречивыми становились действия самой местной власти, которая вынуждена была изыскивать способы хотя бы частично компенсировать урон, наносимый собственными же усилиями по изъятию сельхозпродукции из колхозов. Дополнительную грань проблеме придавали коррупционные мотивы, весьма часто сопутствовавшие взаимоотношениям представителей власти и колхозов. Само же колхозное крестьянство в большинстве случаев отвечало на очевидно завышенные требования со стороны государства бездействием, что, в свою очередь, заставляло местную власть проявлять дополнительные усилия по принуждению сельхозпроизводителей к их исполнению. Сложность аграрной повестки отвлекала значительную долю внимания партийных и советских органов управления. Однако активности власти и ее порученцев все равно не хватало для того, чтобы удерживать колхозное производство под постоянным надзором.

On the example of the Novosibirsk Region, the author considers the features of the interaction of local authorities and collective farms during the war. The contradiction, which regional and district authorities faced, was that the total mobilization of resources by the central authorities threatened the local social-economic situation. Therefore, the decisions and actions of the local authorities became contradictory as they had to compensate for the damage caused by their efforts to seize agricultural products from collective farms. Moreover, there were corrupt motives as very common for the relations between the authorities and collective farms. In most cases, collective-farm peasants responded to the obviously excessive state demands by inaction, which forced the local authorities to show additional efforts in order to make agricultural producers fulfill the state requirements. The complexity of the agrarian agenda diverted the attention of the party and governing bodies. However, the state activities were still insufficient to keep the collective farm production under constant control.