Научный архив: статьи

Для выявления гипотезы исследования автором статьи вначале производится обзор трудов Евгения Федоровича Тарасова, который позволяет представить вариант его видения объектно-предметной траектории развития психолингвистики. В данной методологической дорожной карте далее выбирается тот проблемный пункт, который в отрасли вызывает оживленные дискуссии, однако в философии получает достаточно ясную позицию. Это концепция Е.Ф. Тарасова по допущению индивидуального сознания на уровне онтогенеза и актуалгенеза. Автор статьи, соглашаясь с условиями допущения, представляет детализацию и обогащение второго уровня взглядом Э. Гуссерля, Дж. Сёрля, М. Хайдеггера, М. Мамардашвили, М. Биткеева, В. Буданова и В. Аршинова, тем самым применяет триангуляцию для повышения доказательной силы допущения. Для философов решение обозначенного допущения напрямую связано с познанием и познаваемостью мира, соответственно на повестке не стоит вопрос о том, насколько возможно универсально-конвенциональное тождество восприятия субъектами фрагмента объективного мира; наоборот, опровергается тезис об однозначном детерминизме. Для верификации индивидуальности сознания используется метаязык «ноэма и ноэзис», введенный в философский научный оборот Э. Гуссерлем, и рассматриваются четыре характеристики ноэматического содержания – интенциональность, цельность как единичность, синергийность протекания мысли и личностность процесса познания, которые в совокупности доказывают индивидуальный характер сознания.

Рассматриваются проблемы исследования когнитивных, коммуникативных и регулятивных способностей с позиций деятельностного подхода (А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн, Б. М. Теплов).

В соответствии с взглядами С. Л. Рубинштейна уточнено понятие деятельности как проектируемой, целенаправленной активности, подчеркнут социальный аспект освоения деятельности и ее отличия от реактивного и импульсивного поведения. Сопоставлены подходы Б. М. Теплова, А. Н. Леонтьева и С. Л. Рубинштейна к определению способностей, выявлены сходство и различия в их теоретических позициях.

Представлена ретроспектива исследований способностей в научной школе Б. М. Теплова, где, помимо познавательных, коммуникативных и предметно преобразующих, рассматриваются способности человека к саморегуляции своего поведения и действий.

Подчеркнута значимость современной модели М. К. Кабардова «Учитель - Метод - Ученик» для диагностики и развития способностей учащихся и педагогов в их взаимодействии, в рамках которой исследование общей способности к саморегуляции осуществляется преимущественно через изучение конкретных механизмов осознанной системы саморегуляции (О. А. Конопкин) и сформированности компонентов ценностного, рефлексивного, операционального, коммуникативного регуляторного опыта и «привычной активизации».

Раскрыты возможности развития регуляторного опыта и общей способности человека к саморегуляции и представлена методика, позволяющая провести диагностику сформированности регуляторного опыта учащихся и педагогов в профессиональном самоопределении.

Обращено внимание на присущую отечественной психологии ориентацию на необходимость формирования рефлексивного опыта на всех этапах развития и обучения человека.

Вольфганг Маркс представлен как постнеокантианец par excellence. Вольфганг Маркс начинает с эссе о Пауле Наторпе, затем пишет книгу о Гегеле и Германе Когене, а затем - свою первую большую работу «Топология рефлексии» (1984). В этой книге Вольфганг Маркс отрицает, что великие эпистемологические цели традиционной философии, такие как, в гегелевской перспективе, нахождение «в себе» первой мысли, из которой могут быть получены все дальнейшие мысли, или «в себе» конечной мысли, в которой и с которой философское мышление придет к окончательному завершению, вообще достижимы. Соответственно, не существует «единства мира согласно единству Логоса». Эти философско-критические тезисы объясняют, почему философия Вольфганга Маркса практически не признается сложившимся философским истеблишментом. После «Топологии рефлексии» представлен и второй основной труд - «Миры сознания» (1994), где прозрения, полученные в отношении чистого мышления в «топологии рефлексии», переносятся на сознание и конкретизируются в нем. Наконец, представлено, что Вольфганг Маркс выразил себя во множестве индивидуальных публикаций на различные темы. Среди них как персонализированные вопросы о Рудольфе Карнапе и Мартине Хайдеггере, так и чисто систематические, например, об актуальности философского системного понятия.

в статье рассматриваются основы правосознания человека, ключевых принципов и ценностей, определяющих правосознание в условиях вооруженного конфликта. Устанавливаются факторы способные привести к деформации правового сознания военнослужащих, как определенной социальной группы.

Хотя тема принятия решения человеком настолько же важна, насколько стара, до сих пор нет вычислительной модели этого процесса, общепринятой как на внутридисциплинарном уровне экономической теории, так и на междисциплинарном. Данная статья призвана внести вклад в ответ на этот вызов, предлагая концепцию компьютерной модели принятия решений на основе трех взаимосвязанных систем принятия решений - привычной, эмоциональной и рассудочной. Все три системы функционируют в модели принципиально по-разному, с разной скоростью и степенью гибкости, что заметно отличает предлагаемый подход от наиболее популярных подходов в экономической теории. Связующей основой для трех систем служат личная мотивация и концепция потока, отвечающая за регистрацию и обработку изменений, происходящих в человеке и во внешней среде, и призванная стать инструментом универсального внутреннего сравнения при принятии решений и перевода количественного восприятия в качественное. Учет одновременно трех решающих факторов принятия решения делает предлагаемую концепцию полнее и точнее по сравнению с имеющимися двухсистемными концепциями принятия решений. Кроме того, предлагаемая концепция далеко не так абстрактна, как многие ее конкуренты, что также повышает точность результатов. При этом при описании сознательно использованы общие формулировки, поскольку предложенный алгоритм видится допустимой частью потенциально любой компьютерной модели или иной программы, решающей проблему человеческого выбора, которая может быть добавлена как в уже завершенную программу, так и находящуюся в разработке. Тем самым предложенная концепция принятия решений после апробации на реальных данных призвана стать более универсальной, точной и удобной для прикладных задач альтернативой при оправданном, на наш взгляд, повышении вычислительной сложности.

Рассмотрен круг философских проблем, связанных с созданием искусственного интеллекта (ИИ), равного человеческому интеллекту или его превосходящего. Описаны классические воззрения на ИИ, заложенные А. Тьюрингом, Дж. Маккарти и Дж. Сёрлом. Перечислены современные требования к ИИ и область его применения. Сформулированы философские проблемы, вытекающие из современных способов машинного обучения - в частности, архитектуры «трансформер». Рассмотрены тенденции в понимании ИИ, которые вписываются в конструкцию противоборствующих лагерей философии: физикализма и социально-исторического детерминизма. Описаны перспективы развития ИИ и вытекающие из этого этические проблемы.

Исследуются особенности эстетизации природного бытия в акте творчества. Рассмотрены аспекты эстетического понимания природного бытия в мировоззренческих системах различных исторических периодов - в античной философии, авраамических религиях, философии всеединства, а также в современной экологической эстетике. Прослежено развитие понимания красоты природы и сущности творчества в философии всеединства. Особое внимание уделено анализу вопросов современной экологии творчества и экологической эстетике. Сделан вывод, что понимание природы как основной фактор формирования эстетических воззрений и творчества в философии всеединства расширяется до измерения природного бытия в целом (Космоса), а в экологической эстетике принимает характер культурного концепта. Трансформация понимания творчества проходит путь от ино-бытия в его основе до незавершенности творения в его принципе и универсальности его антиэнтропийного потенциала.

Творчество Ф. М. Достоевского традиционно привлекало и продолжает привлекать к себе внимание мыслителей разного толка. Существует большое количество литературно-критических, психоаналитических и, наконец, философских работ, посвящённых осмыслению его наследия. В данной статье мы сосредоточимся на анализе одного из первых его произведений – повести под названием «Двойник». Именно с ней началась темы двойственности природы человека в творчестве Ф. М. Достоевского. Также мы проанализируем многочисленные интерпретации и выявим основные проблемы их осмысления. Попытки осмыслять «Двойника» были предприняты уже при жизни писателя. Н. А. Добролюбов, В. Г. Белинский, В. Н. Майков в своих работах обращали внимание на социальную проблематику повести. Они видели в произведении попытку со стороны Ф. М. Достоевского продолжить развивать тип «маленького человека», который ранее встречался в произведениях А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. Среди существующих философских интерпретаций можно уверенно выделить несколько основных линий рассуждения. Мыслители, принадлежащие к первой (Н. А. Бердяев, И. И. Евлампиев), считают, что «Двойник» был первой попыткой со стороны Ф. М. Достоевского показать глубокую антиномичность, присущую человеческой личности как таковой. Другие (Г. Померанц, А. А. Ухтомский, Д. С. Мережковский, Э. Я. Голосовкер, С. И. Фудель) обращались прежде всего к христианской трактовке двойственности человеческой природы. Она основывалась на идее внутреннего человека. И наконец в качестве последней линии осмысления мы можем выделить такую, согласно которой двойник – не кто иной, как Другой для меня (М. М. Бахтин, В. А Подорога). Психоаналитические интерпретации (И. Нейфельд, З. Фрейд, О. Ранк, Р. Жирар, А. Грин, Л. Монне Дао, Р. Лефор, М. Кадо, Ж. Катто) сосредотачивались на том, чтобы найти у Достоевского всё то, что потом стало ядром психоаналитики как научного знания. Данная статья сосредоточена на попытке осмыслить и систематизировать уже существующие в пространстве интеллектуального дискурса трактовки проблемы двойственности природы человека в повести Ф. М. Достоевского «Двойник» и творчестве писателя в целом, а также на формулировании новой философско-антропологической интерпретации раздвоения человека

В статье рассматривается позиция австралийского философа Дэвида Армстронга в дискуссии о сознании. Излагается общая суть его версии теории тождества сознания и тела, характеризующейся как теория каузальной роли. Подчеркиваются важные отличительные черты предлагаемого Армстронгом отождествления: тождество в данном случае следует понимать как контингентное тождество токенов. Приводится армстронговское понимание тезиса физикализма. Демонстрируется внутренняя угроза, которую создает теория сознания Армстронга для общей физикалистской направленности его метафизического проекта. Предлагается способ решения этой проблемы при помощи отказа от контингентного тождества в пользу логической супервентности. Приводятся аргументы Армстронга в пользу отождествления квалиа, понимаемых как вторичные качества, с некоторыми свойствами физических объектов. Так как сам Армстронг не считает эти аргументы решающими, предлагается иллюзионистское прочтение его теории сознания, позволяющее одновременно сохранить логическую супервентность сознания на физическом и дать объяснение квалиа.

В статье предпринимается попытка найти основу для объединения большого количества существующих на данный момент концепций рефлексии в психологии. Сегодня имеется осознание важности рефлексии в познании нами окружающего мира, однако нет достаточно ясного определения, которое бы наиболее непротиворечиво выражало ее сущность и способствовало объединению всего многообразия существующих сейчас подходов к изучению рефлексии. В статье высказывается предположение, что такое положение вещей во многом обусловлено давней философской традицией противопос-тавлять внешнему миру субъективную реальность человека. Влияние данной философской традиции ощущается и при попытках научного описания рефлексии. Она традиционно понимается как способность мыслить о наших мыслях и противопоставляется ощущениям и чувственному восприятию человека. Предполагается, что такой подход можно и нужно подвергнуть сомнению, поскольку он способствует созданию большого количества разрозненных концепций. Можно заключить, что не существует отдельных, действующих независимо, процессов познания внешнего и внутреннего миров, но есть единый процесс конструирования нашего сознания, в котором всегда участвует рефлексия.

Цель статьи состоит в определении обстоятельств, определяющих развитие одного из наиболее популярных сюжетов в изложении феноменологии Гуссерля: критика психологизма в вопросе об основаниях научного знания, а также последовавшие обвинения самого Гуссерля в «психологизме». В статье показано, что в XIX в. философия проходит ряд внутренних трансформаций, вызванных критикой со стороны естествознания. Одним из результатов этой критики становится заимствование философией некоторых принципов построения научного знания. К их числу относится опора на «факты» и «опыт». В применении к анализу субъективности это приводит к анализу психической жизни как сферы непосредственной достоверности. Философия отказывается от «метафизического» понятия души в пользу ориентации на «психические феномены», «факты сознания». Вместе с тем психология выдвигается на роль основной модели анализа субъективности; ее метод и подход могут теперь считаться «эмпирическими», а не умозрительно-спекулятивными. Фактический процесс развития как психологии, так и философии приводит к тому, что психология начинает рассматриваться как главная модель доступа и к психической жизни в целом, и к сознанию как особой выделенной области. Никакая версия альтернативного основоположения знания не может обойти этого фундаментального обстоятельства, если только намеревается предложить свою теорию субъективности. Это обстоятельство было, на наш взгляд, значительно более серьезным «вызовом» для Гуссерля и его философии, нежели тенденция к занятию философских кафедр психологами.

Обращено внимание на важность применения различных концепций теории И. Канта в образовательном процессе при рассмотрении интеллектуальных систем, всё более привлекающих внимание исследователей по всему миру. Педагогический компонент преподавания работ Канта через призму интеллектуальных систем предлагает ценный подход для преподавателей, стремящихся провести своих студентов через сложности кантовской философии, поскольку деконструируя теории Канта и анализируя их в рамках различных интеллектуальных систем, в том числе ИИ, преподаватели могут предоставить учащимся более чёткие рамки для понимания его идей. Такой подход позволяет более целостно и динамично изучать творчество Канта, поскольку побуждает студентов рассматривать то, каким образом теории немецкого мыслителя вписываются в современные, более широкие философские традиции и системы мышления. Акцент Иммануила Канта на человеческих ценностях, разуме и автономии остаётся важнейшим источником вдохновения для тех, кто стремится понять природу морали, знания и реальности. Наследие Канта продолжает жить в постоянном стремлении к истине, справедливости и развитию человеческого знания и понимания действительности.