Научный архив: статьи

Введение. Действующее законодательство использует, но не раскрывает понятие «театрально-зрелищное представление». Современная теоретическая наука выработала ряд подходов к выявлению его содержания и определению его места в системе интеллектуальных прав. Определение места этого явления в системе интеллектуальных прав имеет большое практическое значение, поскольку в случае признания этого явления самостоятельным объектом, это будет означать для него установление института правового регулирования и признание за ним интеллектуальных прав, включая «исключительное право» на него в целом. Статья посвящена анализу практики правоприменения, различным научным подходам об определении места «театрально-зрелищного представления» как явления и объекта в системе интеллектуальных прав и возможных механизмов защиты.

Материалы и методы. Основу исследования составили нормы законодательства Российской Федерации, регулирующего отношения в области авторского права и прав, смежных с авторскими, материалы судебной практики и доктринальные исследования. В ходе исследования применялись общенаучные и специально-юридические методы: анализ, обобщение, системноструктурный, формально-юридический, логический и др.

Результаты исследования. Исследование показало, что в условиях существующего нормативно-правового регулирования, невозможно определить театрально-зрелищное представление в качестве самостоятельного объекта интеллектуальной собственности, за которым в целом могут признаваться интеллектуальные права. Содержание понятия «сложный объект» статьи 1240 ГК РФ означает особый режим совместного существования и использования нескольких связанных результатов интеллектуальной деятельности.

Обсуждение и заключение. Театрально-зрелищное представление придает разнородным результатам единство восприятия, однако самостоятельный объект интеллектуальных прав не образует. Форма этого явления не соответствует требованиям объективности, поскольку слишком подвержена изменениям со стороны внешних факторов. Защита прав организатора театрально-зрелищного представления может осуществляться только путем заявления требований о пресечении нарушений в отношении входящих в его состав результатов, в том числе, постановки режиссера-постановщика спектакля.

Введение. В настоящем исследовании представлено краткое освещение современного состояния противодействия киберпреступлениях в странах Глобального Юга с упором на существующие преимущества, проблемы и перспективы развития внутригосударственного состояния и межгосударственного взаимодействия. Автором раскрыта используемая терминология и проведено сравнение с национальным подходом.

Материалы и методы. Методологически исследование строится на методах формальной логики, системном методе, а также специально-юридических методах: толковании, формально-юридическом, историко-правовом методах, а также методах юрислингвистики и лингвоюристики в части языковых особенностей использования терминов правоприменителями, законодателями и исследователями на иностранных языках. Исследование носит сравнительный характер не только в отношении непосредственно киберзаконов, но и смежного регулирования, в том числе подзаконных актов и руководящих документов. В качестве lex specialis применимо гражданское и гражданско-процессуальное право.

Результаты исследования. Страны Глобального Юга занимают лидирующие позиции по кибербезопасности в части законодательства, технических, организационных мер и развития потенциала, а также искусственного интеллекта, порой опережая региональный уровень по противодействию киберпреступлений. С учётом развития правового регулирования киберпосягательства охватывает широкий круг сфер, где применяются информационно-коммуникационные технологии. Под киберпреступлениями следует понимать использование высоких технологий в преступных целях, а противодействие стран Глобального Юга сфокусировано на криминализации и пенализации, профилактических мерах, экономико-технических и пресекательных инициативах, использовании технологических достижений при выявлении и расследовании посягательств, а также мониторинге и фильтрации незаконного контента.

Обсуждение и заключение. В качестве проблем можно выделить отсутствие механизмов по обзору имплементации региональных конвенций именно по киберпреступлениям, различия в хранимых провайдерами услуг и владельцами платформ данных и сроках их хранения, в понимании запрещённого контента и обилие оценочных категорий, что может быть устранено посредством разработки дополнительного протокола к Конвенции ООН против киберпреступности и совершенствования национального регулирования. Отсутствие единого понимания киберпосягательств может быть нивелировано посредством ратификации упомянутого международного договора странами Глобального Юга. В странах-лидерах в области кибербезопасности реализованы технические и организационные инициативы, представляющие интерес для имплементации в отечественной практике.

Введение. В условиях стремительного развития цифровых технологий и их интеграции в различные сферы общественной жизни проблематика правового регулирования делегирования системам искусственного интеллекта (далее – ИИ) принятия юридически значимых решений приобретает особую важность и актуальность. В настоящий момент отмечается пробельность в правовом регулировании делегирования полномочий по принятию юридически значимых решений системам ИИ, а также остаются нерешенными вопросы ответственности и правового статуса ИИ.

Материалы и методы. Методологическую основу настоящего исследования составили общенаучные и специальные методы: метод системного анализа, формально-юридический, сравнительно-правовой методы.

Результаты исследования. Авторами исследованы признаки систем ИИ, имеющие правовое значение, среди которых: автономность, способность к самообучению, сложная архитектура, непрозрачность алгоритмов. Рассмотрены подходы к правовому статусу ИИ, в том числе концепции электронного лица и ИИ как инструмента. Обоснована необходимость внедрения риск-ориентированного подхода к правовому режиму ИИ. Установлено отсутствие в российском законодательстве механизма обжалования и пересмотра решений, принятых на основе ИИ или принятых самой системой, а также механизма контроля таких решений. Отдельное внимание уделено потребности в обеспечении прозрачности, объяснимости, логированности решений, принимаемых системами ИИ.

Обсуждение и заключение. В статье обосновывается необходимость разработки комплексного нормативного подхода к вопросу делегирования юридически значимых решений системам ИИ. Авторами предложены направления совершенствования российского законодательства. В частности, предлагается разработать механизмы пересмотра и обжалования автоматизированных решений, создать специализированный орган для ведения реестров ИИ-систем и оценки их решений на предмет их соответствия закону, а также установить обязательное получение согласия лица, на права и законные интересы которого влияет решение, делегируемое системам ИИ.

Введение. Право на целостность личности как фундаментальное соматическое право имеет специфику закрепления в сфере геномных исследований. Эти особенности проявляются в многообразии источников закрепления, а равно в неравномерном отражении в рамках нормотворчества двух основных акторов в данной сфере: ЮНЕСКО и Совета Европы.

Материалы и методы. В ходе исследования применялся целый спектр научных методов. Среди них - сравнительно-правовой, логического анализа и другие.

Результаты исследования. Статья фокусирует особое внимание, во-первых, на нормотворческой деятельности ЮНЕСКО в сфере обеспечения права на генетическую целостность личности на международном универсальном уровне и принимаемых ею актах в рассматриваемой сфере. В-вторых, в статье анализируется положения права Совета Европы, под эгидой которого была принята Конвенция Овьедо и ряд протоколов к ней, составляющих в совокупности уникальную нормативную базу гарантий права на целостность личности на международном региональном уровне в Европе.

Обсуждение и заключение. В статье обосновывается фундаментальный характер права на генетическую целостность личности как основы для формулирования генетических прав человека.

Введение. Анализ международно-правовых оценок механизма легитимации интервенции США и других стран НАТО в Ливию в 2011 г. свидетельствует о неоднозначном восприятии в научно-исследовательских кругах оснований силового вмешательства стран Запада в дела североафриканского государства. Особый интерес представляют логика и аргументация тех правоведов, которые сочли допустимым оправдать с международно-правовой точки зрения это вооружённое вторжение.

Материалы и методы. Теоретическую и эмпирическую базу исследования составляют международно-правовые документы (прежде всего Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН, практика Международного Суда ООН), зарубежная и отечественная международно-правовая литература, материалы СМИ. На основе интегративного подхода к научному юридическому исследованию при написании статьи были применены, в частности, герменевтический, формально-юридический, формально-логический, структурно-функциональный и системный методы, а также методы анализа и синтеза, юридического толкования и правового моделирования.

Результаты исследования. Автор критически проанализировала оценки вооружённого вторжения США и их союзников в Ливию прежде всего в зарубежной международно-правовой литературе, уделив приоритетное внимание поиску изобретательной аргументации, нацеленной на убеждение международной аудитории в легитимности этого вмешательства.

Обсуждение и заключение. Предпринятые в первую очередь Вашингтоном усилия по легитимации интервенции обеспечили жизнеспособность позитивного подхода в зарубежной международно-правовой науке к восприятию применения силы в отношении Ливии «легитимным» и «юридически бесспорным», подхода, обосновывающего широкое толкование термина «все необходимые меры», в том числе в качестве «правовой основы для смены режима в Ливии» как «единственной разумной и эффективной стратегии», и даже не исключающего допустимость вооружения и оказания иной военной помощи оппозиции в соответствии с принятыми резолюциями СБ ООН. России целесообразно принимать во внимание опыт США по обоснованию и международно-правовой легитимации своих военных действий на территориях иностранных государств при выработке собственной международно-правовой политики в этой области.

В статье рассматривается опыт привлечения несовершеннолетних лиц к административной ответственности в Российской Федерации и Республике Беларусь. В этой статье рассматриваются ключевые аспекты, включая возраст, с которого наступает ответственность, различные меры воздействия и особенности процессуального права, с учетом исторического контекста и современных реалий, необходимость закрепления в КоАП РФ четкого перечня мер воспитательного характера, которые могут применяться наряду со штрафными санкциями либо вместо них. Интерес представляют изменения, которые претерпело законодательство Республики Беларусь в данной сфере. Правовая оценка белорусского опыта в сфере изменения административно - деликатного законодательства, рассмотрение возможности его применения для внедрения изменений в КоАП РФ, в частности выделения отдельной главы, посвященной административной ответственности несовершеннолетних с учетом особенностей субъектного состава. Также рассматривается возможность персонализации ответственности путем замены штрафа, накладываемого на родителя, в случае отсутствия заработка у несовершеннолетнего, на меры воспитательного воздействия непосредственно на лицо, совершившее правонарушение.

В уголовно-правовой науке признается, что уголовно-правовые отношения есть те, которые возникают между лицом, совершившим преступление, и государством в связи с фактом совершения преступления. В статье представлен анализ «второй стороны» названных отношения - «лица». Как известно, такое лицо, прежде всего, есть субъект уголовного права. Однако эта общая формула нуждается в дополнительной конкретизации и развертывании. Автором выявляется ряд теоретико-прикладных проблем и несовпадающих теоретических позиций. Проведен анализ трех направлений понимания лиц, совершивших преступление, в контексте учения об уголовно-правовом отношении. В результате исследования сформулированы несколько основных выводов: 1) нормативное упорядочение круга субъектов уголовно-правовых отношений предполагает: (а) исключение из уголовного закона положений, определяющих последствия совершения общественно опасного деяния невменяемым лицом, (б) дополнение ст. 20 УК РФ предписанием, согласно которому к лицам, совершившим общественно опасное деяние до достижения установленного статьей возраста, применяются меры воспитательного воздействия, предусмотренные законодательством РФ о профилактике правонарушений несовершеннолетних, (в) изменение ч. 2 ст. 21 УК РФ таким образом, чтобы исключить отсылку к положениям уголовного закона - «лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, судом могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, предусмотренные законодательством РФ об оказании психиатрической помощи гражданам»; 2) нормативно установленная возможность уплаты штрафа или судебного штрафа родителями несовершеннолетнего лица, совершившего преступление, а равно возможность возмещения ущерба или заглаживания вреда, причиненного преступлением, иными, кроме лица, совершившего преступление, лицами, не приводит к расширению круга субъектов уголовно-правового отношения; 3) обращение уголовного закона к проблемам защиты прав и интересов потерпевших от преступлений не превращает последних в участников уголовно-правового отношения.

Статья посвящена изучению вопросов внедрения и использования технологий машиночитаемого права в России. Целями исследования являются анализ технологий машиночитаемого права, которые применяются в России как на государственном, так и на частном уровнях, а также выработка наиболее эффективных направлений их развития. В статье все технологии машиночитаемого права в России подразделяются на три основные категории: роботы-юристы, цифровые сервисы органов государственной власти и сервисы по автоматизации юридической деятельности. В статье утверждается, что использование технологий машиночитаемого права в российском госсекторе находится на своей начальной стадии - стадии планирования и запуска отдельных проектов. В результате исследования российского и зарубежного опыта автор предлагает комплексное внедрение технологий машиночитаемого права в российский государственный сектор по следующим направлениям: автоматизированные (алгоритмизированные) системы принятия решений, прогнозирующая полицейская деятельность и цифровизация правосудия.

Рассмотрены проблемы, возникающие при квалификации вовлечения несовершеннолетних в совершение антиобщественных действий. Существующая редакция ст. 151 УК РФ обладает рядом недостатков, которые затрудняют квалификацию рассматриваемых преступлений. Возникают вопросы, связанные с определением возраста потерпевшего, например, может ли новорожденный быть вовлеченным в совершение антиобщественных действий. Определенные затруднения возникают и при совершении преступления в отношении нескольких несовершеннолетних. Понимание объективной стороны преступления также остается неоднозначным в части оценивание такого признака, как систематичности. Предлагаются пути решения поставленных проблем. Так предлагаем закрепить термин «систематический» в примечании к статье 151 Уголовного кодекса Российской Федерации расширить существующий перечень антиобщественных действий, указанных в статье 151 УК РФ.

Статья посвящена критическому обзору имеющихся в отечественной доктрине концепций об институте административной преюдиции в уголовном праве посредством анализа норм и положений актуального российского уголовного законодательства и положений отечественной науки. В работе исследованы положения Уголовного кодекса Российской Федерации в ретроспективе, а также приведены позиции отечественных ученых о юридической природе административной преюдиции, о ее месте в вопросе соотношения уголовного и административного права, проанализирована практика Конституционного Суда Российской Федерации, изучены нормы уголовного закона с позиции наличия коллизий с другими отраслями права, а также обозначена особая необходимость административной преюдиции в современном уголовном праве для преступлений против личности.

В данной статье исследуется гносеологическая сущность преступлений против собственности в Российской Федерации, а также анализируется их современное состояние и факторы, оказывающие влияние на данное явление. Авторы рассматривают теоретические подходы к пониманию преступлений против собственности, включая их классификацию и особенности, а также выявляют основные тенденции в динамике этих преступлений в последние годы. Особое внимание уделяется социальным, экономическим и культурным факторам, способствующим росту преступности в данной сфере. В статье приводятся статистические данные и результаты социологических исследований, позволяющие глубже понять причины и последствия преступлений против собственности. Заключение содержит рекомендации по совершенствованию правоприменительной практики и разработке эффективных мер профилактики, направленных на снижение уровня преступности и защиту прав собственности в обществе.

В статье анализируется, как менялось представление об уголовной политике в современном обществе и государстве. Это включает в себя усиление норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства, а также элементов государственной политики в сфере борьбы с преступностью. Кроме того, рассматриваются принципиальные позиции гражданского общества по вопросам правопорядка, законности и безопасности. Также анализируются нормы закона и практика их применения, специальные меры по предупреждению преступности, борьбе с ней и ресоциализации преступников. Исследуется деятельность военных судов в период военного положения и в военное время. Сделаны предложения об реализации уголовной политики государства в этот период.