Научный архив: статьи

Введение. Современные ученые уже неоднократно обращали внимание на то, что в художественном наследии Ф. М. Достоевского предвосхищаются открытия в самых различных областях знаний: психологии, психиатрии, юриспруденции, социологии и т. д. Художественные «открытия» Достоевского простираются и на такую малоизученную до сих пор область знаний, как сектоведение (знание о культах). Целью исследования является рассмотрение признаков культовой зависимости в «Селе Степанчикове и его обитателях», а также природы власти Фомы Опискина и способов установления его культа. Материалом исследования является роман Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели». В качестве основного метода исследования выбран междисциплинарный подход, позволяющий обращаться к исследованиям не только в области филологии, но и иных областях научного знания, а также используются культурно-исторический, сравнительно-сопоставительный методы. Результаты исследования. На основе проанализированных источников и соотношения их с романом Достоевского делается вывод о том, что в «Селе Степанчикове…» в точности изображены признаки секты, идентифицируемой как «малый персональный культ», а также верно «предугаданы» способы манипулирования религиозными и иными чувствами для формирования культовой зависимости, которые выделены и систематизированы учеными лишь в наши дни. Для того чтобы удержать дом полковника Ростанева в своей власти, Фома использует такие приемы манипулирования, как отказ от прошлого, воздействие на религиозные чувства, внушение чувства вины, регламентация внешнего вида.

Заключение. Рассмотрев тему культа и культовой аддикции (зависимости) в «Селе Степанчикове…», можно прийти к выводу об антропологическом открытии Достоевского, сделанном в этом романе: жертвой секты и сектантского лидера может стать кто угодно, и ни богатство, ни бедность, ни счастье, ни несчастье, ни наличие или отсутствие семьи не могут от этого предостеречь.

Введение. Интертекстуальность, разнообразные диалогические связи с произведениями как отечественных, так и зарубежных авторов - характерная особенность современной литературы. Творчество российского прозаика Юрия Буйды в этом плане особенно показательно. Помимо диалогических связей с русскими писателями, в его прозе неизменно присутствует романо-германский культурный пласт, пока еще не являвшийся объектом специального изучения. Цель нашего исследования - выявить характер, формы и функции диалога Ю. Буйды с произведениями романо-германских авторов. Материалы и методы анализа. Материалом изучения является книга новелл Буйды «Прусская невеста» (1998). Используются сравнительно-типологический и интертекстуальный методы анализа. Результаты исследования и обсуждение. В новеллах, входящих в книгу «Прусская невеста», преобладает диалог с произведениями западноевропейских авторов (Шекспир, Шиллер, Рильке, Г. Бенн и др.), в том числе и с писателями-сказочниками (братья Гримм, Андерсен, Ш. Перро). Диалогические связи с ними обнаруживают себя в форме включенных в текст цитат, аллюзий и реминисценций, порою определяющих характер заглавий, отдельных сюжетных ситуаций, образов героев, а также проявляющихся на мотивном уровне. При этом автор нередко идет по пути намеренной деформации или трансформации известных литературных образов и сюжетов.

Вывод. В книге новелл Ю. Буйды «Прусская невеста» обращение к «чужому слову» в целом носит метарефлексивный характер. Основная функция диалога с произведениями западноевропейских авторов - философская, связанная с утверждением идеала Целого в разобщенном мире. Ей подчинены сюжетная, характерологическая и композиционная функции.

Материалом данной статьи автор показывает возможность исследования человека по его почерку, подписям и рисункам. По существу, именно графологический анализ позволяет выявить в человеке различные черты его характера. В этой связи наука графология как наука о почерке позволяет нам предметно исследовать личностные качества человека, его характер, типологию личности, а также предположить особенности его поведения в социуме как объективной реальности. В качестве иллюстрации эффективности метода используются фрагменты письма А. С. Пушкина.

В статье рассматривается творческая эволюция прозы известного русского сибирского писателя Валентина Распутина, его интенции духовного взросления человека. Материалом для анализа послужила ранняя очерковая проза писателя и зрелые художественные произведения. Выявлена поэтическая идеология В. Г. Распутина, прослежены основные нити-мотивы его творчества.

В задачу статьи входит показать, как в эссе И. Бродского «Путешествие в Стамбул» репрезентируется особое понимание памяти. Анализ произведения показывает, что механизмом репрезентации является интертекст. В качестве вывода в статье постулируется особое понимание памяти в эссе «Путешествие в Стамбул» - нелинейное и хаотическое.

В статье характеризуются изобразительно-выразительные средства повести Шмелева «Человек из ресторана», определяемой как предчувствие грозных событий. Доказывается, что парадигматическая структура заголовка является средством выражения остроты социального конфликта. Подчеркивается динамика повествования, раскрывается глубина психологизма, акцентируется смыслообразующая роль игры света и тени, жеста, мимики, выразительности речевых характеристик. Анализируется шмелевское майстерство создания типов и характеров.

В статье рассматривается эсхатология Достоевского. Показано, что Достоевский создал художественную модель «внутреннего апокалипсиса» в человеке, которая показывает неизбежность апокалипсиса как имманентного конца истории. Внутренняя безысходность «мира Достоевского», отсутствие в нем преображения героев толкает писателя к мечте об «идеальном обществе» (ересь хилиазма), которое может быть построено на основе христианской любви. С другой стороны, эта ересь в секулярной форме «социализма» духовно разоблачается писателем. Модель «ротшильдовского» человека, имевшая прецеденты в мировой литературе, именно у Достоевского обрела свой метафизический, «шекспировский» масштаб и задала масштаб его преодоления в виде духовного преображения человека в свете христианского идеала. Тема эсхатологии очень важна и для понимания внутренних смысловых пределов «мира Достоевского».

В статье осуществляется анализ переводного рассказа Ивана Бунина «Святочный вечер» (1931), вошедшего в цикл «Провансальские пересказы». Автор работы выявляет основные причины, которые заставили Бунина обратиться к чужому фольклору, к народному эпосу Прованса, определяют скрытые интенции, двигавшие писателем при создании переводного текста. В частности, автор обращает внимание на тенденцию диффузии в «пересказе» Бунина и устанавливают знаки внедрения в провансальский текст мотивов и речестилевых формул русского фольклора.

В статье предложена интерпретация редко привлекаемого для анализа стихотворения Иосифа Бродского «Воротишься на родину. Ну что ж…» (1961). Показано, что мотив возвращения на родину у Бродского подчеркнуто ориентирован на «Возвращение на родину» и «Русь советскую» С. Есенина, в 1924 году по возвращении из Америки сформулировавшего искреннее поэтическое признание в крайнем одиночестве, пережитом им на родине («Моя поэзия здесь больше не нужна, / Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен…»). Бытующее представление о несходстве поэзии Бродского и Есенина ставится под сомнение. Текстом-референтом М. Цветаевой названо стихотворение «Тоска по родине. Давно…» (1934). Утверждается, что с течением времени диалогическая интеракция текстов сопровождалась эмоционально-смысловой перекодировкой, затекстовые смыслы в стихах Бродского прирастали.

В статье рассмотрен поэтический цикл И. Бродского «Мексиканский дивертисмент» (1975). Ранее исследователи изолированно рассматривали одно или другое стихотворение цикла (напр., «Гуернавака», «1867», «Мексиканский романсеро»), в данной работе актуализирована проблема цельности всего лирического произведения, поднят вопрос о взаимосвязи отдельных циклических текстов. Показано, как одни и те же характеры (император Максимилиан, Хуарец, лирический герой), образы (утки, попугай, ящерка, рак и др.), мотивы (одиночество, смерть, бред), детали (М/Ж, геометрия фигур и др.), слова и знаки (эксплицированные и имплицированные) переходят из текста в текст, обеспечивая единство всего многообразия мелодических «картин» дивертисмента.

В статье рассматривается вариант мифа о сотворении мира, первоначально представленный в эпосе финно-угорского народа «Калевала», но на нынешнем этапе переработанный и расширенный современной вепсской писательницей и музыкантом Марьей Ульдине (Marja Üldine). В работе показано, по каким параментрам трансформирован классический миф, и рассмотрено, в чем смысл и характер адаптации известного финно-угорского сюжета. Поставлен вопрос о возможности современной переработки фольклорного материала и сделан вывод о перспективности развития традиционных мотивов в современной вепсской литературе и особенно в детской литературе, ориентированной на формирование национальной идентичности «малого» коренного народа Северо-Запада России.

В статье рассматривается одно из ранних стихотворений Иосифа Бродского - «Глаголы» - и предлагаются размышления о социальной составляющей текстов поэта в начале его творческого пути. Показано, что, в отличие от поздней философически ориентированной поэзии, в раннем творчестве поэта были отдельные попытки создания и социальных стихов. Уникальный опыт такого рода поэзии в лирике Бродского заставляет приглядеться к тексту «Глаголов» внимательнее.