Едва ли не каждый народ, когда-либо живший на земле, может похвастать женщинамивоинами. Савроматские девушки не имели права выйти замуж, пока не убьют врага. Поляницы — воинственные половецкие девушки — бесстрашно вступали схватку с русскими богатырями. Правитель китайского княжества У — Хэ Люй создал целую армию из красавиц своего гарема. Женщины-ниндзя — куноити — были известны в средневековой Японии. Кельтские, раджпутские, русские, индейские женщины в особо опасные времена шли в бой рядом со своими мужчинами… Ну и конечно амазонки, о которых, правда, неизвестно, существовали ли они вообще, — но ведь не зря же о них сообщают Геродот, Эсхил, Плутарх, Помпей Трог, Стефан Византийский…
О женщинах-воинах разных времен и народов рассказывает книга Олега Ивика. Ранее в издательстве «Ломоносовъ» вышла его книга «История человеческих жертвоприношений».
Средневековье — эпоха контрастов, противоречий и больших перемен. Но что думали и как чувствовали люди, жившие в тс времена? Чем были для них любовь, нежность, сексуальность? Неужели наше отношение к интимной стороне жизни так уж отличается от средневекового? Книга «Любовь и секс в Средние века» дает нам возможность отправиться в путешествие по этому историческому периоду, полному поразительных крайностей. Картина, нарисованная немецким историком Александром Бальхаусом, позволяет взглянуть на личную жизнь европейцев 500-1500 гг. с точки зрения сегодняшнего времени, примерить на себя тогдашние обычаи и запреты, удивиться, ужаснуться, а может быть — позавидовать…
Сборником статей «Висы дружбы» отмечают юбилей доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института всеобщей истории РАН Татьяны Николаевны Джаксон ее друзья и коллеги. Статьи российских и зарубежных ученых посвящены широкому спектру сюжетов, близких научным интересам юбиляра - известного исследователя исландских саг, древнескандинавских географических представлений и русско-скандинавских отношений эпохи средневековья.
Книга будет интересна медиевистам, историкам России и Северной Европы, филологам и этнографам - всем, интересующимся ранней историей нашей страны и ее северных соседей.
Учебное пособие по истории мировой культуры и цивилизации предназначено восполнить отсутствующий в обществоведческих курсах необходимый историко-культурный и цивилизациологический материал. Оно охватывает широкий спектр рассмотрения основных культурно-цивилизационных типов как с позиций их традиционных оснований, так и в плане вхождения их в единое цивилизационное пространство. Отдельная глава посвящена истории отечественной культуры.
Пособие адресуется студентам высших учебных заведений, учащимся лицеев, гимназий и колледжей, а также всем, кого интересует история культуры и цивилизации.
Непродолжительный период оттепели — один из самых значимых, но в то же время противоречивых и малоизученных в советской истории. «Культ личности забрызган грязью, / Но на сороковом году / Культ зла и культ однообразья / Еще по-прежнему в ходу», — отзывался на исторические веяния Борис Пастернак в мае 1956 года. Книга Сергея Чупринина построена как хроника главных событий, произошедших в русской культуре с марта 1953-го п° август 1968 года. Их комментаторами выступают либо непосредственные участники, либо очевидцы и современники, чьи свидетельства представлены в дневниках, письмах, воспоминаниях и архивных публикациях. Культура оттепельной эпохи, увиденная на широком социально-политическом фоне, оживает здесь как в диалоге с ожиданиями советского общества, так и в драматическом конфликте с государственным тоталитаризмом и казенным единомыслием. Сергей Чупринин — литературный критик, литературовед, историк культуры, главный редактор журнала «Знамя».
Почему люди отказались от охоты и собирательства ради оседлой жизни в сообществах, которые были основаны на зерновых культурах и животноводстве и управлялись предшественниками нынешних государств? Большинство из нас уверено, что одомашнивание растений и животных позволило людям окончательно перейти к оседлости и основать жившие сельским хозяйством деревни, города и государства, а последние, в свою очередь, создали цивилизацию, закон, общественный порядок и, видимо, обеспечили нам безопасную жизнь. Однако археологические и исторические свидетельства ставят этот традиционный нарратив под сомнение.
Джеймс Скотт считает, что первые аграрные государства — порождение совокупности одомашниваний: сначала огня, затем растений, животных, подданных государств, пленников и, наконец, женщин в патриархальной семье — все эти этапы одомашнивания можно рассматривать как способ обретения контроля над воспроизводством. Скотт ищет ответы на вопросы, почему мы так долго избегали оседлости и плужного земледелия, каковы преимущества мобильных хозяйственных укладов, почему скученность растений, животных и зерновых имела столь непредвиденные эпидемиологические последствия и почему все первые государства основаны на просе, других злаках и несвободном труде. Скотт также рассматривает «варваров», которые очень долго ускользали от государственного контроля, и «варварство» — как инструмент понимания напряженных отношений между государствами и не подчинявшимися им народами.
Трехтомная «История тела», написанная французскими, британскими и американскими антропологами и историками культуры, всесторонне рассматривает телесные практики и репрезентацию тела в Европе — от Ренессанса до нашего времени. Третий том охватывает XX век, в котором человеческое тело стало едва ли не главным объектом, претерпевающим беспрецедентные страдания и вместе с тем пользующимся небывалым вниманием. Происходят параллельные процессы: вытеснение и в то же время приятие телесных аномалий, превращение индивидуального, неповторимого тела в незначительный элемент массы, в пищу войны и политических репрессий — и наряду с этим сексуальное и творческое раскрепощение, «профессионализация» спортивного и кинематографического тела, создающая его культ. Этот том рассказывает, как XX век радикально изменил восприятие тела.
В этой книге рассматриваются несколько “загадочных” летописных и материальных свидетельств, связанных с историей русской культуры конца XI начала XIII столетия. Исследование сосредоточено на том, как индивидуальный выбор находит свое место в традиции, а зачастую и формируем для нее новое русло. Непривычные опыты личного благочестия князей и духовных иерархов, нетривиальные совпадения имен и дат в семейной и публичной истории, неожиданные апелляции к прошлому и использование новых образцов в иконографии власти оказываются столь же необходимыми для поддержания династического и церковного обихода, как и его устойчивые и регулярно воспроизводимые проявления.
Трехтомная «История тела», написанная французскими, британскими и американскими антропологами и историками культуры, всесторонне рассматривает телесные практики и репрезентацию тела в Европе — от Ренессанса до нашего времени. Второй том посвящен периоду от Великой французской революции до начала Первой мировой войны: «долгому XIX веку», который принес многочисленные новшества, кардинально изменившие восприятие тела. Медицинские открытия и достижения искусства, зарождающаяся сексология и стремительное развитие спорта, технический прогресс и нравственные размышления об удовольствии и боли — во всех областях отношение к телу серьезно меняется. Это предвещает еще более глубокие перемены, которые произойдут в XX веке.
После столетий процветания цивилизованный мир бронзового века пришел к резкому и катастрофическому концу. Царства рухнули подобно домино всего за несколько десятилетий. Не стало более минойцев и микенцев, хеттов и вавилонян. Развитые цивилизации конца II тысячелетия до н. э., которые простирались от Греции до Египта и Месопотамии, внезапно прекратили свое существование. Наступили первые «темные века».
Как это произошло? И кто был виновником этого масштабного всеохватывающего коллапса?
В своей книге Эрик Клайн, отвечая на эти вопросы, рассказывает нам захватывающую историю о том, как коллапс цивилизаций был вызван многочисленными взаимосвязанными неудачами, начиная от вторжения «народов моря» и восстания до землетрясений, засухи и сокращения международных торговых путей. Воплотив в жизнь яркий мультикультурный мир этих великих царств, он рисует широкую панораму империй и глобализованных народов позднего бронзового века и показывает, что именно их взаимозависимость ускорила их драматический крах.
