SCI Библиотека

В статье рассматривается тематика, проблематика исторического романа современного прозаика О. Ермакова «Родник Олафа». Основное внимание уделяется реконструкции в нем картин древности, обращаясь к соответствующей поэтике, автор как бы погружает читателя в повседневность русичей XII в., в эпоху, ознаменованную распространением христианства, борьбой новой веры со старой - с язычеством. Анализ образной системы подводит авторов статьи к другим сочинениям современных прозаиков на темы далекого прошлого, к вопросам этическим, социальнополитическим, но прежде всего - к лингвистике текста, к языку, речи, к фольклорным мотивам.

Данная статья описывает феномен, сложившийся в конце 1990-х гг. в современной литературе. Писатели из разных стран, в первую очередь английские и американские, обращаются к живописным полотнам голландского «золотого века», превращая отдельные картины и их авторов в главных героев литературных произведений. Количество подобных текстов, исчисляемое десятками, образует тенденцию в современном англо-американском романе, развивающуюся в течение трех десятилетий. В статье приводится краткий список подобного рода произведений, обзорно рассматриваются отдельные тексты, в частности роман Деборы Моггак «Тюльпанная лихорадка» и Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной сережкой»; предлагаются классификации романов в зависимости от хронотопа и жанровой модификации, анализируются причины популярности нидерландского искусства XVII в. в современной культуре.

Введение. Категория пространства в художественном тексте играет значительную роль не только в формировании сюжетно-композиционной организации, но и в реализации образов главных героев произведения. Жанровая специфика произведения обусловливает то, каким образом автор представит художественное пространство в текстовом формате, что объясняет актуальность выбранной тематики исследования. Материалы и методы. Материалом исследования послужил текст романа Д. Киза «Цветы для Элджернона», для лингвостилистического анализа которого были применены следующие общие и частнонаучные методы: анализ литературы, обобщение проанализированного материала, дедуктивный метод выведения положений логическим путем, метод лингвистической абстракции, метод контекстного анализа и интерпретативный метод. Цель исследования состоит в выделении композиционных принципов организации художественного пространства романа, а также анализе лингвостилистических средств их реализации. Результаты исследования, обсуждения. В статье содержится авторское определение понятия «художественный текст», рассматривается проблематика и типология понятия художественного пространства, а также формы его лингвостилистического воплощения. В ходе анализа романа нами был выделен ряд принципов конструирования художественного пространства с помощью сюжетно-композиционных и лингвостилистических средств, среди которых принцип «нулевого» пространства, антропоцентричность пространства, принцип цветовой дихотомии, принцип антитезы. Заключение. Использование приведенных принципов организации художественного пространства в тексте романа свидетельствует о системности построения текста и определяющей роли категории пространства в формировании и воплощении образа главного героя произведения, ввиду увеличения как композиционно-стилистической нагрузки, так и усложнения ее лингвистической реализации, по мере роста интеллекта главного героя.

Влияние философских идей не обязательно предполагает их принятие или хотя бы адекватное понимание. Идеи могут вызывать полемику, становиться общим местом, вызывать идиосинкразию, а могут, сойдясь на время с родственными им мыслями, вызывать эффект короткого замыкания, «искра» которого потом долго распространяется в пространстве культуры. Точкой же соприкосновения может оказаться не только проговоренное, но и подразумеваемое. Наконец, два строя мысли могут просто совпасть в их главных силовых линиях. Канту не повезло на русской почве. Освоение его философии у нас не породило «русского Канта» прежде всего из-за неприятия Кантом метафизики как знания, что русскими ассоциировалось с «дьявольщиной». Кантианство, однако, вряд ли является чисто интеллектуальным упражнением. Будучи, скорее всего, философским выражением образа жизни, кантианство легко проецируется на образ жизни же со всеми отличающими его неврозами. По этой причине эффект «короткого замыкания» с кантианскими идеями на русской почве легче встретить в художественной литературе, чем в философии. И Булгакова, и Канта равно волновала тема границы. У Канта - это граница между опытным и метафизическим, у Булгакова - граница между СССР и Западом. Оба понимали заграничье одинаково: опыт возвышенного, превосходящего человека и переворачивающего его представления. Оба испытывали сильное искушение перейти границу. Оба свои искушения выразили в книгах - очень разных по жанру и языку, и очень похожих исходным посылом. От искушения перехода границы [c метафизическим] Кант предохранял себя сам - при помощи защитного кокона своей критической философии. Для Булгакова роль кантовских «критик» выполняла Советская власть. Оба к концу жизни остались по свою сторону границы. И если Кант мог бы удовлетвориться исполненным долгом, то для Булгакова верность дому обернулась личной трагедией.

В статье приводятся результаты исследования текста романа Хемингуэя «Райский сад» и обсуждаются основные концепты, которые влияют на формирование пространственно-временных систем художественного текста. Данные концепты отражают своеобразие послевоенной прозы в общем и особенности прозы Э. Хемингуэя в частности. Проза Хемингуэя отличается телеграфным стилем, краткостью, для данного художественного нарратива характерны музыкальность, пристальное внимание к мельчайшим языковым нюансам. Речевые искажения, которые использует Хемингуэй, сходны с теми принципами организации музыкального пространства, которые используют современные музыканты пост-авангарда и которые применяются в музыке пост-спектрализма. Языковые искажения и другие концепты являются частным случаем реализации обратной перспективы, применяемой для произведений наивного искусства и иконописи. Такие концепты, как аккумуляция, мультипликация, форма с окнами, генетическая трансформация, зарождение музыки из тишины, которые влияют на формирование взглядов на современную музыку и определяют ее специфику, также применимы для анализа позднего творчества Хемингуэя.

Повесть А. А. Золотарева «По престолам», задуманная в первые послереволюционные годы и завершенная в 1949 г., с точки зрения тематики и проблематики совершенно не вписывается в мэйнстрим советской литературы социалистического реализма 1920-40-х гг. Если читать ее, не зная биографии автора и истории ее создания, то эта вещь могла бы быть атрибутирована скорее как проза дореволюционного периода или отнесена к эмигрантской ностальгической прозе первой волны русской эмиграции. Содержание и форма в равной степени обращены к ушедшей традиционной культуре Руси в ее единстве православия и древних архетипических проявлений. При этом повесть представляет собою благодатный материал для анализа символического образного строя, роли хронотопа, роли традиционной народной фольклорной поэтики, проявившей себя в формировании художественного текста. Целью написания настоящей статьи является как филологический анализ текста повести, так и привлечение внимания к творчеству Алексея Алексеевича Золотарева, мало известному читающей публике и филологам.

Цель. Проанализировать архитектонику романа современного российского писателя Евгения Водолазкина «Чагин» (2022): исследовать художественное пространство произведения, раскрывающего тему памяти и предательства, соотношение четырёх частей романа, расположение и взаимосвязь его компонентов – образов, мотивов, тем, ассоциаций, составляющих особое художественное единство.
Процедура и методы. В статье последовательно рассматривается художественная структура всех частей произведения, анализируются система образов и место в ней главного героя, отслеживаются наиболее значимые элементы сюжета. В процессе исследования архитектоники романа используются структурный, сравнительный и хронологический методы. Выявление авторской позиции и её оценка делается на основе аксиологического метода.
Результаты. Проведённый анализ художественного текста показал, что архитектоника романа «Чагин» является отображением авторской концепции времени, которое трансформируется не только в памяти и судьбе заглавного героя – архивиста Исидора Чагина, но и системе взаимодействия второстепенных персонажей-двойников, являющихся своеобразными зеркалами, отражающими и воссоздающими образ главного героя. В четырёх частях романа, контрастных по способу повествования и внутренней динамике, реализуется авторский механизм появления мифа в судьбе главного героя. Переплетение исторических эпох, параллели в решении характеров и поступков героев отражают авторскую убеждённость в том, что времени нет, есть вечность.
Теоретическая и/или практическая значимость заключается в раскрытии уникальности архитектоники романа «Чагин», что позволяет сделать вывод о целостности художественного мира Евгения Водолазкина, о единстве эстетической и аксиологической составляющих в авторской концепции времени, где действуют вечные, неотменяемые духовные законы бытия.

В настоящей статье ставится вопрос о рецепции романа «Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона в романе В. Каверина «Два капитана». Показано, что для Каверина, который на протяжении всего своего писательского пути считал остросюжетность важной составляющей художественного произведения, ключевым в переосмыслении этой категории оказывается опыт Стивенсона. Значимым условием, которое становится основанием для сопоставления «Острова Сокровищ» и «Двух капитанов», является не только принадлежность к одному и тому же жанру и даже его инварианту - географическому роману приключений, - но и использование одной и той же повествовательной структуры - повествования от первого лица. В построении повествовательной структуры художественного текста Каверин наследует стивенсовский принцип наложения взрослой и мальчишеской точек зрения: свои истории читателю рассказывают (и пишут) герои, наделенные качествами и юноши, и мужчины одновременно. На протяжении всего повествования в образе юного Джима Хокинса подчеркивается его мужество и зрелость, а в образе взрослого Сани Григорьева, наоборот, мальчишество, юность души. И у Стивенсона, и у Каверина важную роль играет пространство приключений, которое «самостоятельно» наделяет мальчишескими, свойственными юношеству качествами не только главных героев, но и второстепенных персонажей, например, доктора Иван Иваныча и Джона Сильвера. В пространстве приключений обоих романов главными действующими лицами являются мужские персонажи, мир приключений предстает перед читателем совершенно мальчишеским: даже в «Двух капитанах», несмотря на звучащую в них мысль о женщине как о полноправном участнике приключения, Катя Татаринова не становится путешественником или первооткрывателем. Каверину, как и Стивенсону, удается выстроить аксиологическую систему главных героев, которая сглаживает присущую «Двум капитанам» насыщенность острыми сюжетными коллизиями, а также позволяет отнести этот роман к категории «сюжетных», а не «фабульных».

Роман П. Акройда «Падение Трои» соединяет мифологизированную историю и реальность исторического факта, сплетая в единстве персонажно-образной системы биографии исторически достоверных, известных персонажей с образами художественными, вымышленными (Генрих Шлиман / Генрих Обреманн). Сопряжение мифа и реальности определяет своеобразие спациопо-этики произведения, в котором важное значение приобретает концепт Genius loci (гений места), представляющий не только мифопоэтику романа в целом (Троя - город Зевса, Афины, Гектора, Андромахи), но и своеобразие входящих в нее локусов, связанных с легендарным и реальным, древним и вписывающимся в современность городом: Троя - это легендарный, воспетый Гомером и вместе с тем реальный, имеющий точные географические координаты город в Малой Азии, утраченный и вновь открытый Г. Шлиманом (Троя / Илион / Гиссарлык). Немаловажную роль при создании образа Трои играет палимпсестность города, связанная с историей его возникновения, в связи с чем акцентируется исторически сложившаяся многоуровневость, многослойность Трои. Своеобразие возникающей в романе городской мифологии определяет «Genius loci» - концепт, сохраняющий исконное значение и вместе с тем изменяющийся, приобретающий разнообразные проекции смыслов под влиянием символического «осложнения» (усложнения) изображаемой городской реальности, ее «семиотизации». Рассмотрение поэтики романа Акройда в этом ракурсе и определило исследовательскую задачу и содержание статьи, представляющей Трою и ее Genius loci как семиотический, художественно емкий образ с характерной постмодернистской взаимообратимостью реальности, мифа и истории.

Исследование посвящено анализу критических статей о французском «новом романе», опубликованных в советских журналах «Вопросы литературы» и «Иностранная литература» в 1950-1970-е гг. Анализ работ советских исследователей показывает, как рецепция «нового романа» изменялась со временем, что зависело от трансформации культурно-исторического контекста, от преодоления штампов советского литературоведения сталинского периода, а также от развития литературы во Франции, предложившей более радикальные романные формы, оттенившие «новый роман». Рецепция романов также зависела от журнала, в котором публиковались статьи. В «Вопросах литературы», обращенных ко «внешнему» читателю и репрезентирующих официальную советскую критическую мысль, статьи полемичны, часто субъективны и схожи некоторыми чертами с памфлетами. В «Иностранной литературе» статьи направлены на «внутреннего» читателя; у них поясняющий, нейтральный тон, стремящийся вписать «новый роман» в историю французской литературы, тем самым утвердив его в правах. Легитимация новых романных форм происходит постепенно: исследователи ищут «зазор» в теориях «неороманистов», который позволит сравнить новый роман с реалистическим и соцреалистическим романом, тем самым сделав его менее маргинальным, более понятным: так, «ультрапсихологизм» Саррот превращается в бичевание мелкого буржуазного мира, а философский поиск Бютора - в столкновение единичного характера с «тленным западным миром».