Концепция творчества В. С. Соловьева представляет собой один из аспектов философии положительного Всеединства, в которой категория Красоты неразрывно связана и составляет единство с категориями Истины и Блага (Добра), объединенными в Божественной Любви. Таким образом, В. С. Соловьев подчеркивает, что Всеединство состоит не только в гармонии и согласованности отдельных частей мира, но и в их едином пути к Абсолюту, к идеалу, к Богу. В этом случае Красота, явленная в мире, представляет собой осуществлённое Всеединство, указывает на него и призывает человека к творчеству, преобразующему и преображающему мир. В. С. Соловьев в своей философии творчества анализирует и антропологический аспект проблемы. Он подчеркивает, что приобщение художника к Красоте, имеющей столь высокий статус, указывающей на грядущее совершенство мира, должно претворить его в особую личность, имеющую пророческие, провидческие черты. При этом философ выявляет и даёт характеристику двум типам творчества: «Богочеловеческому» и «человекобожескому», указывая на личную ответственность художника-творца за то, какие духовные ценности он предлагает в своих произведениях.
В статье рассматривается бытование основополагающих мировоззренческих ценностей в современной культуре. Обосновывается необходимость защиты истины, добра и красоты в условиях агрессивного влияния идей постмодерна и глобализации.
Поднимается вопрос о востребованности научных школ советского уголовного процесса в современной России. Обосновывается взгляд на игнорирование достижений их представителей при принятии действующего уголовно-процессуального законодательства как на серьезную ошибку. Прослеживается тенденция к возрождению интереса к деятельности советских научных школ уголовного судопроизводства на теоретическом и законотворческом уровне. Подчеркивается роль Конституционного Суда Российской Федерации в возрождении их достижений. Доказывается, что основные научные идеи советского периода (справедливость, истина) заслуживают отражения в законодательстве и сегодня.
В статье рассматривается проблема профессиональной честности как одного из базовых элементов профессиональной этики в науке. Показано, что современная наука, усложняющаяся во всех своих аспектах (знание, деятельность, социальный институт) создает благоприятные условия для фальсификаций и лжи. Обращается внимание на проблему привлечения исследователей к ответственности (в том числе юридической) за умышленное искажение результатов научных работ. Акцент делается на необходимости формирования у представителей научного сообщества социальной и профессиональной ответственности.
Статья раскрывает процесс осмысления социокультурной неопределённости в античной философской и историографической традиции. Социокультурная неопределённость представляет из себя социокультурное состояние субъекта, поставленного перед необходимостью выбора одного из различных вариантов своего дальнейшего существования и поступать в соответствии с выбором. Античная метафизика, натурфилософия, объективно-идеалистическая традиция, историография различным образом раскрывают содержание темы неопределённости. Социальная, политическая, цивилизационная проблематика античного мира эллинистического и римского периодов в качестве направления рассмотрения неопределённости добавляют проблему множественности социокультурных идентичностей, их сосуществования, возможности их комбинирования и произвольного избрания для индивида.
В статье делается попытка глубже отрефлексировать проблему бесперспективности перехода отечественных массмедиа к функционированию с опорой на постмодернистские этические и эпистемологические принципы, исповедуемые западной журналистикой. Жесткая игровая установка современных СМИ, их мировоззренческий скепсис, склонность к релятивизму порождают сегодня в аудитории ложное ощущение подлинного творчества и даже своего рода космологической миссии, направленной якобы на конструирование новых миров через множественные интерпретации текущих процессов и событий. Автор полагает, что необходимо всемерно разоблачать сомнительную связь гносеологии и онтологии в данном вопросе, поскольку она приводит к рождению все новых и новых симулякров и имитаций деятельности средств массовой информации, подталкивая общество к регрессу.
Работа посвящена вопросу расширения проблемного поля эпистемологии и переосмысления ее фундаментальных понятий в свете учета человеческой субъективности. Рассматриваются место и роль философской эпистемологии в комплексе современных исследований познания, ее характеристики: направленность на поиск взаимосвязи когнитивного и этического смыслов познания, соотнесенность эпистемологических проблем и экзистенциальных вопросов бытия человека. Обосновывается отличие рациональности гуманистической от технократической.
В статье в исторической ретроспективе рассматриваются некоторые из философских вопросов, способных претендовать на роль главенствующих в философии. Прослеживаются различные взаимосвязи между главными вопросами философии. Особо рассматриваются вопросы платоновской и аристотелевской философии. Показано актуальное значение для современной логической науки тех вопросов, какими задавался Аристотель в своей первой философии. Обсуждаются вопросы трансцендентальной философии И. Канта. Формулируются основные мировоззренческие вопросы, а также их связь с вопросами философской «науки». Сравнению подлежат вопросы экзистенциалистской философии и марксистско-ленинской философии. Отдельно выявляются проблемы, связанные с формулировкой вопроса об отношении «мышления» и «бытия», «духа» и «материи». По итогу исследования основными вопросами философии признаются: 1) вопрос о «первоначале» или сущности, «природе» вещей; 2) вопрос о существовании мира или «бытия», «сущего» в целом, 3) вопрос о познаваемости мира и всякого «сущего» в отдельности. Последние два вопроса оказываются особенно тесно связанными, предполагающими друг друга. Указаны слабые и сильные стороны каждого из ключевых вопросов философии. Выявляется текущее положение дел в отношении философского вопрошания в отечественной философской науке.
В статье предлагается развернутое толкование характерных для кантовской эстетики понятий незаинтересованности и автономии в рамках «антиэстетического» проекта философии искусства М. Хайдеггера. Хайдеггеровская философия искусства, вырастающая из проекта преодоления метафизики и характерного для метафизической традиции истолкования сущего, предстаёт одной из наиболее радикальных в XX в. форм критики эстетики. В «Истоке художественного творения» отвергается привычное для эстетики понимание произведения искусства в качестве «предмета», доставляющего «эстетическое переживание». Но при этом едва ли прямым объектом хайдеггеровской критики являются проекты философии искусства самого немецкого идеализма, глубине и всеохватности которых отдаётся должное, а их приговоры (в частности, гегелевский о «завершении искусства») признаются справедливыми. В центре внимания статьи — кантовские понятия интереса и автономии, способные, на взгляд автора статьи, значительно прояснить хайдеггеровское понимание искусства как места свершения истины.
Среди исследователей до сих пор существуют разногласия по вопросу о замысле, единстве и связности философии Канта. Учитывая временную дистанцию до Канта, такое положение дел столь же удивительно, сколь и неудовлетворительно. Поэтому тем более приятно, что в исследованиях Канта наметилось новое движение, особенно в результате последних научных работ, а также благодаря повторному открытию более ранних работ, что дает надежду на то, что на некоторые фундаментальные вопросы кантовской философии действительно можно найти ответ. Это относится и к вопросу о единстве и структуре трех критических работ, о которых пойдет речь в этой статье. В центре этой темы находится тезис о том, что три критики, взятые вместе, отвечают или пытаются ответить на основную задачу всеобъемлющей критики чистого разума, а именно: утвердить разум в качестве конечного и самоосновополагающего принципа всего опыта. Сама по себе каждая из трех критик представляет собой необходимый момент более всеобъемлющего движения обоснования, которое критика в целом проходит трижды. В каждом из этих отрывков он сталкивается с апориями, которые уже не могут быть разрешены с его соответствующей точки зрения, но приводят к необходимой последовательной точке зрения. Порядок критики разума следует классической доктрине трансцендентализма. Так, разум в теоретическом плане образует принцип систематического единства, в практическом - принцип объективной обоснованности, то есть истинности, а в размышлении о всеобщности единой причины, лежащей в основе обеих форм разума, - принцип совершенства. Отсюда «Критика чистого разума» в целом должна вернуться к своему началу, а именно к изложению своих предпосылок. Тот факт, что сам Кант не завершил свою систему, не должен быть поводом для сожаления, а скорее должен побуждать философствовать с Кантом, а не о нем.