SCI Библиотека

Обращение к поставленной проблеме обусловлено важностью понимания роли дома в обществе. Во второй половине XIX в., когда происходили изменения традиционных представлений о доме и семье, разрушались старые устои, в сознании русских революционеров идея дома вызывала противоречия. Сюжетную основу рассказа составляет эпизод из жизни революционерки Морозовой, описанный молодым жандармом, сопровождавшим политзаключенную к месту ее поселения. Ключевое внимание уделяется изображению личности главной героини-«политички» и ее конвоира, взаимодействие которых приводит к характерной для России парадоксальной ситуации. Устанавливается, что художественный конфликт произведения имеет в своем основании прежде всего не противоборство человека и системы, а противоположность аксиологических позиций главных героев. Анализируется художественная реализация истинного и ложного дома в восприятии главной героини. Определяется, что особое место в художественной структуре рассказа занимает топос дома, представленный в различных версиях, актуализирующих важнейшие философские, духовно-нравственные смыслы. Короленко показывает, как в сознании молодых людей конца XIX в. Дом во всех семантических значениях лишается своего главного места как общечеловеческая ценность. В финале образ утраченного родового гнезда Морозовых коррелирует с картиной разрушающегося под воздействием социального бесправия и радикальных идей патриархального мира России, которая для всех в равной степени остается одним общим Домом.

Статья посвящена поэзии Лидии Чуковской, к настоящему времени почти не изученной в литературоведении. Цель работы - исследовать субъектную структуру ее лирики в свете вопроса о личности во времена Большого террора как главной темы в творчестве Чуковской. Объект исследования - весь массив опубликованных на сегодня стихотворений Лидии Чуковской. Методология исследования определяется концепцией субъектного неосинкретизма, представленной в трудах С. Н. Бройтмана. На исходном этапе анализа выявляется биографическая основа лирики Чуковской и показана нейтрализация автобиографических компонентов в структуре лирического «я». Далее рассмотрена система местоимений, формирующих эту структуру, что в свою очередь позволило обозначить синкретизм как ключевой художественный прием, определивший поэтику субъекта в лирике Чуковской. Отсюда стало возможным охарактеризовать репрезентацию личности в стихах Чуковской: «я» представляет собой синкретический лирический субъект, наделенный самостоятельными эстетическими функциями. Показано, как трансформация лирического «я» выводит его на периферию субъектной структуры: «я» и «другие» образуют лирический синкретический субъект с открытыми и подвижными границами (я, ты, мы, вы, они). В статье последовательно раскрыты данные функции, а также изучена архитектоника синкретического субъекта, организованная как сложное пространство коммуникации между «я» и «другим» («другими»). В итоге исследования выявляется интерсубъектность лирического «я» как принцип его синкретизма и ценностная авторская позиция по отношению к судьбе личности в годы сталинских репрессий.

В статье комплексно проанализированы поэтические отклики С. А. Есенина 1914-1915 гг. на события Первой мировой войны (19141918) и осмысление ее итогов в поэме «Анна Снегина» (1925). Это позволило выявить отношение поэта к явлениям, свидетелем которых он был лично. В раннем творчестве освещены разные аспекты войны: конкретные исторические события в Европе («Галки», «Бельгия», «Греция», «Польша»), удаль русских воинов («Богатырский посвист», «Удалец»), горе матерей и невест («Молитва матери», «Узоры»), проводы рекрутов («По селу тропинкой кривенькой…»), жизнь и судьба деревни («Русь», «Край ты мой заброшенный…», «Занеслися залетною пташкой…», «Поминки»). Если первые поэтические отклики связаны с военными событиями, которые активно обсуждались в обществе и освещались в периодике, а также с верой в успех русской армии, то вскоре главным итогом участия России в Первой мировой войне для Есенина становится смерть воинов, что подчеркнуто мотивами оплакивания убитых, похорон и поминовения. В «Анне Снегиной» спустя семь лет после окончания войны Есенин отметил ее бессмысленность, которая выразилась, главным образом, в массовом убийстве простых людей. Еще один результат войны - появление «уродов и калек» - связан с личными впечатлениями Есенина, проходившего военную службу в составе команды санитаров Полевого Царскосельского военно-санитарного поезда № 143. Гуманистическая позиция поэта проявилась в восприятии войны как противоестественного человеческой природе явления.

Текст представляет собой рецензию на сборник статей «Пушкин и финансы», вышедший в Москве в 2022 г. Показано, что необходимость в исследовании экономической стороны жизни Пушкина давно назрела. В сборник включены как фрагменты классических работ по этой теме П. Е. Щеголева и С. Я. Гессена, так и впервые опубликованные статьи А. А. Белых, С. В. Березкиной и И. С. Сидорова. Удачным решением можно признать, что труд открывается статьей его научного редактора, в которой проанализированы различные финансовые ипостаси жизни Пушкина: чиновника, литератора и издателя, игрока, помещика, горожанина и семьянина. Показано, что в первых двух ипостасях речь прежде всего идет о доходах Пушкина, а последние три - расходные статьи бюджета. Проведенные в книге подсчеты требуют пересмотра со стороны исследовательского сообщества представлений о финансовой неудаче «Истории Пугачева» и журнала «Современник». В рецензируемом труде убедительно показано, что доходы Пушкина от продажи «Истории Пугачева» существенно превысили расходы, что, однако, не позволило поэту вернуть ссуду, взятую у государства, на это издание. Однако невозвращение кредита объяснялось не провалом издания, как считалось в истории пушкинистики до сих пор, а нецелевым расходованием ссуды, только 16% от которой было потрачено на издание. Журнал «Современник», действительно, не принес тех дивидендов, на которые рассчитывал Пушкин, однако убыточным он отнюдь не был, как считалось до сих пор, точка безубыточности была преодолена. К недостаткам издания следует отнести то, что содержание книги несколько уже ее названия, потому что проблема, артикулированная в заглавии, предполагает не только подсчет доходов и расходов поэта, но также и другие, не менее важные вопросы взаимодействия экономики и литературы: влияние рыночной цены печатной продукции и величины гонорара на поэтику литературных произведений (от объема и жанра до языка и стиля), зависимость экономических условий существования писателя от его искусства и пр.

Конец ХХ века не так объемен на появление новых лиц, новых авторов. В прозе авторитетом пользуются постмодернисты, исчезает конструктивная отечественная проза, замещается литературный мир симулякрами, другой реальностью. Социальный фон не так активно вводится в ткань произведений, хотя маркерами эстетических изысканий остаются В. Аксёнов, А. Кабаков, В. Маканин, А. Слаповский. В драматургии также наблюдается кризис мыслей, идей. Выражается это не столько в отсутствии строгой концептуальности точки зрения, сколько в недостаточности взгляда. Тексты «новой драмы», а это О. Богаев, Е. Гремина, Д. Липскеров, О. Мухина, М. Угаров и другие, только формируют иной живой поток развития фабулы, работают над вероятной передачей нового жизненного фона. Примерно такая же ситуация наблюдается в поэзии. Однако неплохо разрабатывается формат рок-поэзии, читаются и удачно выстроены тексты А. Дементьева, Б. Кенжеева, Д. Новикова, О. Чухонцева и Бориса Рыжего. Лирика последнего и будет интересовать нас в рамках данной статьи. Цель работы заключается в вероятной аргументации тематической открытости лирики Бориса Рыжего. Формат его стихов имеет как классический, так и модернистский вид. Мир поэзии Бориса Рыжего сложен, многомерен, пространственные границы размыкаются за счет явной отсылки к текстам А. С. Пушкина, Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, Александра Блока, Иннокентия Анненского, Сергея Есенина, Георгия Иванова, Бориса Пастернака, Иосифа Бродского. При этом Б. Рыжий не столько копирует классиков, сколько учится у них явной открытости к читателю. Можно предположить, что модусами тематической открытости поэзии Бориса Рыжего является дискурсивный характер, модель интертекстуальной игры, переложение нарративного уровня, стилизация.

Сказка, как один из фольклорных жанров, являет собой традиционно передаваемое в устной форме произведение художественного характера. Она испытывает влияние общего устно-поэтического характера, что определят коллективность авторского начала, традиционность художественных компонентов повествования, типизацию всех персонажей, представленных в динамике действия, а не динамики психологического развития образа. Специфическими для самого жанра стали «установка на вымысел», реализующаяся в фантастических элементах повествования и смещении плана изображения на ирреальный; индивидуальное включение автора-творца в избрание тех композиционно-художественных приёмов и методов, которые приемлемы лично для него. Количество вымысла в сказках зависти от степени удалённости от реальной действительности, что приводит к жанровой дифференциации на волшебные, сказки о животных и бытовые. Статья исходит из того, что проблема отражения народного понимания окружающего мира в народной сказке существует в литературоведение до сих пор, а также требует комплексной интерпретации текстового материала. Аспект социальной жизни, отражённый в бытовых сказках, демонстрирует взгляды народа на сословно-классовую стратификацию. Сюжеты построены на предельном заострении конфликтных ситуаций, обличающих паразитизм духовенства, эксплуататорское отношение барского сословия в обобщённых образах. Во втором типе наблюдаются вкрапления бытовых традиций, свадебных обычаев, а также взаимоотношения внутри патриархальной семьи и противоречия в ней. Исходя из того, что история появления сказки как фольклорного жанра берёт начало из мифологических воззрений на мир, становится возможным появление сказок о животных. Они несут в себе историческое свидетельство о господствовавшем тотемизме и дальнейшем падении мифологического сознания, что снижает сакральный образ до аллегорического представления человеческого характера. Волшебная сказка фиксирует переосмысление противоестественных народному миропониманию обрядов, раскрывает представления о членении реальности на загробный мир и мир живых.

В статье рассматривается история журнала «Литературная учеба» в период с 1930 по 1931 г.: это этап становления периодического издания, обращенного к начинающим литераторам. В процессе создания журнала Горький проявил себя, как воспитатель и наставник кадров советской литературы. Работа с начинающими/молодыми авторами была для писателя делом государственной важности. В 1929 г. руководители ЛАПП обратились за помощью к писателю, попросив поддержать их инициативу, - издавать журнал в помощь молодым писателям. Горький не только поддержал, но и откликнулся статьей «Рабочий класс должен воспитать своих мастеров культуры». Летом 1929 г. ленинградскими писателями А. Камегуловым, Ю. Либединским и др. были начаты организационные работы по созданию журнала. Горький на начальном этапе энергично поддерживал начинание молодежи. Горький принимал участие в журнале не только как организатор и главный редактор, но и как автор статей, рецензент работ начинающих авторов. В марте 1930 г. вышел первый номер журнала «Литературная учеба: Журнал для самообразования под редакцией Горького». Этот период истории периодического издания характеризовался не только поиском своего лица, но и подбором авторов, которые могут в доступной форме донести до своих читателей необходимые положения и принципы литературной работы. Журнал не обошли стороной и литературно-политические схватки 1930 г. В редколлегии возникли споры между представителями «Литфронта» и РАПП, повлиявшие на обстановку в редакции и работу журнала. Результатом стала инициированная Горьким реорганизация журнала. В статье впервые публикуются архивные документы из Архива А. М. Горького, раскрывающие отдельные эпизоды истории журнала. Тематическое богатство, выявленное в процессе работы над статьей, помогло утвердиться в предположении, что изучение истории организационных проектов Горького является одной из важнейших стратегических задач в исследовании литературного процесса ХХ в.

Поэзия Бориса Поплавского явление достаточно интересное для русской литературы. Его тексты в большинстве критических наработок оцениваются как экспериментальные, непростые, эпатажные. Для Поплавского особую роль играла не просто форма, но и синкретическое сплочение разнородных поэтических приемов, в частности и сюрреалистичных. Целью данной статьи становится выявление примет сюрреализма в лирическом наследии поэта. В ходе исследования рецептивный подход кажется наиболее действенным, так как он позволят не только определиться с выбором поэтом художественных средств, но и генерализирует эстетические принципы мировидения автора. Открытая визуализация текстов Бориса Поплавского маркирует ориентир на законы сюрреализма. Действенным для поэта становится уход от реальности, погружение в ирреальное, условно-зримое пространство. Следовательно, фактическая задача лирики сводится не к буквальному отображению реалий, но конкретизации возможной, интуитивной дешифровке явлений, процессов, даже самого себя. Самостоятельный взгляд на мир, отвлеченность и независимость, выстраивание новой парадигмы художественности, провокация, творческий диалог в режиме прислушивания - вот то, что отличает поэзию Бориса Поплавского в кругу поэтов начала ХХ века. Работа может стать определенным импульсом для создания новых трудов с акцентом на принципы сюрреализма указанного автора. Альтернативный взгляд в искусстве модернизма при всем нежелании следовать классике, все же не исключает дуалистическое начало. Борис Поплавский - фигура цельная, параметрическая, непростая, собственно, это и актуализирует дискуссионный ценз разбора его текстов. Поэтика сюрреализма дала возможность поэту раскрыть вероятный объем коннотаций визуального уровня, довести философию оценки действительности до системной, иерархической парадигмы. Данный материал можно использовать в вузовской практике, а также при изучении творчества Бориса Поплавского.

В сборнике очерков представлена историко-культурная и природная характеристика экскурсионного маршрута, включающего в себя ряд культурно-исторических объектов г. Армавира и Новокубанского района. Эти объекты относятся к разным периодам жизни
людей на Кубани – от археологических эпох бронзы, раннего железа и Средневековья до современности.

Особое внимание уделено памятникам российского периода истории региона, в числе
которых такие знаковые свидетели дореволюционного прошлого, как историческое ядро города Армавира, Крепость Прочный Окоп и станица Прочноокопская.

Проведение исследований и издание сборника осуществлены при финансовой поддержке Кубанского научного фонда в рамках научно-инновационного проекта № НИП-20.1/22.7
«Создание сети виртуальных музейных площадок на базе историко-культурного наследия восточной зоны Кубани».

В статье рассматривается концепт handmaid в романе-антиутопии канадской писательницы М. Этвуд «Рассказ служанки». Написанный в 1985 году, роман переживает новый всплеск популярности. Исследование посвящено описанию понятийного и оценочного
компонентов в структуре концепта handmaid, анализу средств их репрезентации. Как показало исследование, понятийный компонент концепта handmaid репрезентирован посредством номинантов концепта и его актуальных признаков. Признаками, формирующими структуру концепта handmaid, являются religion/религия, loss of individuality / потеря индивидуальности, oppression/притеснение, fertility/плодородность, submission/подчинение, constant surveillance / постоянное наблюдение, limited language / ограничение языка, brainwashing / промывание мозгов, violence/насилие. Оценочный компонент реализуется отрицательно окрашенной и положительно окрашенной лексикой (прилагательными и именными сочетаниями).