Книга посвящена критическому анализу концепции «массового общества», широко распространенной в современной буржуазной социологии, философии и социальной психологии.
Автор раскрывает механизм управления, посредством которого в условиях государственно-монополистического капитализма правящая элита пытается удержать массы в рамках существующих общественных отношений.
В этой связи анализируются такие понятия, как «масса», «манипулируемая личность», «лидерство», «массовая культура» и др.
Автор использует обширную литературу по этим вопросам. Книга рассчитана на преподавателей, студентов, пропагандистов, всех интересующихся критикой буржуазной социологии.
Объектом настоящего исследования выступает совокупность правоотношений, возникающих при организации судебных составов и составов судов, основанная на принципах единоличия и коллегиальности. Предметом данного исследования является определение понятия «состав судей». Целью работы выступает дифференциация понятийного аппарата, определяющего дефиниции понятий «судебный состав», «состав суда» и «состав суда» для устранения коллизий как доктринального, так и законодательного характера. Проведённое исследование способствует в перспективе выработке системы теоретических представлений о принципах коллегиальности и единоличия в организации российского правосудия, о критериях их реализации и системных связях между данными принципами и иными началами, а также разработке на полученной основе предложений, призванных скорректировать соответствующие положения действующего законодательства Российской Федерации. Основными методами исследования выступили анализ и синтез, позволяющие обобщить и разделить выводы различных научных подходов к изучаемой тематике. Кроме того, активно применялся формально-юридический метод, который позволил осуществить толкование норм действующего законодательства. Использованы также эмпирические методы, связанные с изучением материалов практики. Результатом работы является авторская дефиниция «состав судей» и классификация данного правового феномена. Область применения результатов - развитие публично-правовой доктрины и действующего законодательства, регулирующего организацию правосудия в Российской Федерации. Научная новизна исследования состоит в обогащении понятийного аппарата, определяющего элементы системы правосудия, а также в предложении возможного направления реформирования действующего законодательства РФ, регулирующего организацию правосудия. Вывод состоит в том, что предложенное понятие и соответствующая дифференциация понятий«состав суда», «судебный состав» и «состав судей», призвана достичь как доктринального единообразия, так и в законодательной сфере способствовать устранению коллизий посредством унификации. Введение в научный оборот указанных определений в перспективе может повлечь изменение соответствующих процессуальных кодексов. Это позволит достичь единства понимания значения понятий «состав суда», «судебный состав» и «состав судей», гармонизации представлений об оптимальном соотношении коллегиальности и единоличия в организации правосудия, приведения в соответствие фактически существующих организационных отношений в области правосудия, их доктринального воплощения и нормативного правового выражения.
В современной российской судебно-арбитражной практике все большее распространение получает обоснование судебных решений нормативными положениями, извлеченными из всего того, что в совокупности обнимается понятием «мягкое право» (soft law). В данной статье это явление раскрывается в аспекте практического применения российскими судами отдельных положений римского права. Рассматривая конкретные примеры такого рода, авторы посредством доктринальной рефлексии стремятся к выявлению общих причин, побуждающих отечественные суды обращаться к упомянутому источнику «мягкого права» и приходят к выводу о том, что современная российская цивилистика в некотором смысле повторила тот путь, который был пройден цивилистикой императорской России. Если еще в середине XIX в. судебная власть и помыслить не могла искать источник вдохновения где-либо, кроме буквального толкования текста закона, то с началом «Великих реформ» 1860-х гг. выявилась непригодность такого подхода для обслуживания бурно развивавшегося оборота, а поскольку законодатель за его развитием не поспевал, основной труд приспособления позитивного права к меняющимся отношениям приняли на себя суды, получившие гораздо более широкие дискреционные полномочия. Так как возможности отечественной доктрины для удовлетворения потребности правоприменителя в понимании и развитии российского права оказались весьма ограниченными, судьями оказалась востребована основанная на римском праве европейская цивилистическая традиция, знакомство с которой сподвигло их на самостоятельное судебное правотворчество. Во многом сходные процессы наблюдаются и в постсоветской России, зримым проявлением чего является экспансия «мягкого права» в правоприменительную практику прежде всего через обращение к аналогии права, телеологическое толкование и интерпретацию. Одной из граней этого процесса является возрождение интереса к наследию римского права и романистической традиции. В этом смысле обнаруживаются неожиданные параллели с развитием англо-американского права.
Изложенные в статье дефиниции являются результатом системного анализа среды, существующих прогнозов будущих условий на основе стратегического мышления, которые способствуют объяснению теории возникновения агломерационных эффектов при территориальном планировании в регионе. Сущность стратегирования заключается в фокусировке на реализации совокупности интересов. Поэтому стратегия агломерации должна быть направлена на реализацию долгосрочных интересов, таких как создание новых производств, улучшение качества жизни населения, сохранение положительной динамики демографических показателей, тем самым обеспечивая интересы большего количества сторон и добиваясь агломерационного эффекта для субъекта Российской Федерации. Именно интересы населения, направленные на восстановление целостности территории с точки зрения основных экономических показателей внутри агломерации, являются основным результирующим фактором, отражающим эффективность реализации стратегии. На стадии планирования стратегических приоритетов важно уделить внимание транспортной доступности территорий. Внутрирегиональные различия по уровню социально-экономического развития в Кузбассе, в том числе по уровню безработицы, доказывают необходимость инвестиций в развитие новых производств. Отсутствие ресурсообеспеченности снижает эффективность стратегирования и не способствует социально-экономическому развитию. Анализ экономических механизмов, существующих в регионе, и основополагающих принципов пространственного развития определяет возможности выбора между сценариями по достижению агломерационного эффекта. Развивающаяся объяснительная теория раскрывает тот факт, что ограниченные ресурсы никогда не могут удовлетворить неопределенные желания и потребности. И только формализованная стратегия, сочетающая прогноз, приоритеты, долгосрочные цели и задачи с детальным сценарием, использование системы стратегического мониторинга, оценка ресурсной ограниченности позволят достигнуть агломерационных эффектов в регионе.
В настоящей книге вскрываются корни и содержание реакционных и антинаучных тезисов сионистской идеологии. Автор подвергает критическому анализу идеалистические воззрения апологетов сионизма на исторические судьбы еврейства, на характер его взаимодействия с окружающими народами. В работе прослеживается тесная связь сионизма с другими отрядами международной реакции, клерикальными кругами, представителями различных течений буржуазной общественно-политической мысли. Работа рассчитана на научных сотрудников, студентов, лекторов, пропагандистов и массового читателя.
В статье затрагиваются исторические и современные аспекты кодификации отечественного трудового законодательства через призму формы и наименования отраслевого кодифицированного акта. Показывается, что форма «кодекс законов» стала использоваться российским законодателем начиная с 1918 г., причем наиболее активно - в ходе кодификаций трудового законодательства (кодексы законов о труде 1918, 1922, 1971 гг., первые проекты действующего ТК РФ). Появление «кодекса законов» было связано с поиском новых способов внешнего выражения права после революционных событий октября 1917 г. Отмечается, что форма «кодекс законов» не отражала природу кодификации, не позволяла отграничить ее от другой разновидности юридической систематизации - официальной инкорпорации. Ошибочное решение законодателя объясняется отсутствием в первые годы советской власти теоретического осмысления проблем кодификации, невнимательным отношением к технико-юридической стороне правотворчества, а также его ситуативным характером. Отказ от использования формы «кодекс законов» произошел достаточно быстро, однако в ряде отраслей (в первую очередь в трудовом законодательстве) данная практика сохранялась длительное время, прежде всего в силу сложившихся традиций отраслевых кодификаций и по идейно-политическим соображениям. Изъятие юридически некорректной формулировки «кодекс законов» из современной практики кодификации стало верным решением законодателя. Кодекс является формой закона, особым кодифицированным актом, который не механически объединяет различные законы, а представляет собой результат существенной переработки их нормативного материала, а также положений иных юридических актов. В конструкции «кодекс законов» второй элемент не только искажает сущностные черты кодекса как результата кодификации, но и противоречит логике и здравому смыслу. В отличие от этого расположение слова «кодекс» в наименовании кодифицированного акта и используемая для обозначения отраслевой принадлежности акта часть речи (прилагательное либо существительное) вполне может быть предметом для научной полемики. Понимание «кодекса законов» как акта, в котором отражаются результаты существенной переработки отдельных законов, также не раскрывает сущность кодификации, поскольку материалом для кодекса служат нормы не только законодательства, но и подзаконных актов, а также правоприменительная и интерпретационная практика, научные идеи и др.