Идея человеческого капитала со времен Адама Смита многократно доказала свою важность и необходимость для понимания современной экономики и социальных отношений. Вместе с тем в последние десятилетия теория человеческого капитала, в современном виде сформулированная в США в 1960-1980-х гг., подвергается серьезной критике в научной литературе, в первую очередь за подход к измерению. Данная статья имеет аналитический и обзорно-проблематизирующий характер. В ней проводится критическая ревизия основных подходов к оценке человеческого капитала в современной науке. Обсуждается вопрос специфичности и историчности человеческого капитала, его включенности в социальные структуры. Показано, что новые стратегии измерения человеческого капитала включают не только количественный показатель (число лет, потраченных на получение образования), но и показатель качества знаний и навыков. Такой подход позволяет наблюдать прирост или утрату, деградацию человеческого капитала за пределами конвенционального образовательного трека. Это позволяет говорить о встроенности (embeddedness) человеческого капитала в процессы локализованного социально-исторического развития. Показаны возможности социологизации понятия «человеческий капитал» и преимущества, которые дает такая социологизация. Обсуждается потенциал социологии жизненного пути (life-course sociology) для анализа и понимания человеческого капитала. Предлагается взглянуть на человеческий капитал сквозь призму поколенческого подхода. В обсуждении намечены исследовательские ракурсы для изучения человеческого капитала в предложенной логике.Идея человеческого капитала со времен Адама Смита многократно доказала свою важность и необходимость для понимания современной экономики и социальных отношений. Вместе с тем в последние десятилетия теория человеческого капитала, в современном виде сформулированная в США в 1960-1980-х гг., подвергается серьезной критике в научной литературе, в первую очередь за подход к измерению. Данная статья имеет аналитический и обзорно-проблематизирующий характер. В ней проводится критическая ревизия основных подходов к оценке человеческого капитала в современной науке. Обсуждается вопрос специфичности и историчности человеческого капитала, его включенности в социальные структуры. Показано, что новые стратегии измерения человеческого капитала включают не только количественный показатель (число лет, потраченных на получение образования), но и показатель качества знаний и навыков. Такой подход позволяет наблюдать прирост или утрату, деградацию человеческого капитала за пределами конвенционального образовательного трека. Это позволяет говорить о встроенности (embeddedness) человеческого капитала в процессы локализованного социально-исторического развития. Показаны возможности социологизации понятия «человеческий капитал» и преимущества, которые дает такая социологизация. Обсуждается потенциал социологии жизненного пути (life-course sociology) для анализа и понимания человеческого капитала. Предлагается взглянуть на человеческий капитал сквозь призму поколенческого подхода. В обсуждении намечены исследовательские ракурсы для изучения человеческого капитала в предложенной логике.
Статья посвящена анализу перспектив развития проекта новой социологии морали в контексте продолжающихся усилий по институционализации данной исследовательской области. С целью оценки и общей классификации проведенных в рамках данного проекта теоретических и эмпирических исследований, а также определения возможных и потенциально продуктивных направлений его дальнейшего развития автор выделяет две взаимодополняющие перспективы - когнитивную и аналитическую социологию морали. Основанием предложенного различения служат характерные для авторов данного направления противоположные представления о том, насколько социологии морали необходимо инкорпорировать модели объяснения и методы изучения морали из (гораздо более популярной и влиятельной) области когнитивной психологии. В статье представлен краткий обзор некоторых концептуальных и эмпирических работ, выступающих примерами каждой из выделяемых перспектив, а также эксплицированы различия между ними по трем фундаментальным основаниям - теоретическому, методологическому и аксиологическому. Кроме того, в тексте обсуждаются ключевые особенности и потенциальные проблемы развития когнитивной и аналитической перспектив в социологии морали, а также обозначаются некоторые возможные пути преодоления этих проблем. Таким образом, данная статья позволяет сделать вклад в разработку исследовательской программы новой социологии морали за счет демонстрации специфики и указания на ключевые проблемы двух выделяемых перспектив, а также раскрытия их потенциала с точки зрения углубления социологического и междисциплинарного знания о природе человеческой моральной способности.Статья посвящена анализу перспектив развития проекта новой социологии морали в контексте продолжающихся усилий по институционализации данной исследовательской области. С целью оценки и общей классификации проведенных в рамках данного проекта теоретических и эмпирических исследований, а также определения возможных и потенциально продуктивных направлений его дальнейшего развития автор выделяет две взаимодополняющие перспективы - когнитивную и аналитическую социологию морали. Основанием предложенного различения служат характерные для авторов данного направления противоположные представления о том, насколько социологии морали необходимо инкорпорировать модели объяснения и методы изучения морали из (гораздо более популярной и влиятельной) области когнитивной психологии. В статье представлен краткий обзор некоторых концептуальных и эмпирических работ, выступающих примерами каждой из выделяемых перспектив, а также эксплицированы различия между ними по трем фундаментальным основаниям - теоретическому, методологическому и аксиологическому. Кроме того, в тексте обсуждаются ключевые особенности и потенциальные проблемы развития когнитивной и аналитической перспектив в социологии морали, а также обозначаются некоторые возможные пути преодоления этих проблем. Таким образом, данная статья позволяет сделать вклад в разработку исследовательской программы новой социологии морали за счет демонстрации специфики и указания на ключевые проблемы двух выделяемых перспектив, а также раскрытия их потенциала с точки зрения углубления социологического и междисциплинарного знания о природе человеческой моральной способности.
Социология страданий является отраслью социологического знания, которая активно развивается в течение последнего времени. Возникает сложность с концептуализацией проблематики и объектнопредметного поля социологии страданий. Настоящая статья ставит цель проанализировать особенности поиска оснований отраслевой социологии, выявить ее теоретическую и методологическую ориентацию, определить ключевые направления в научном дискурсе, затронуть историческую канву развития. Поиск оснований социологии страданий ведется не в формате «страх - боль - страдание», являющемся традиционным для социального знания, рассматривающего страдание более предметно, а в аспекте соотношения экзистенциального и социального опыта индивида. В статье показано, что именно через дифференциацию двух типов человеческого опыта возможно более системное осмысление феномена страданий. При этом экзистенциальный опыт идентифицирован как состояние переживания бытия, сопряженного с внутренним конфликтом индивида, его нравственным выбором. В то же время социальный опыт обозначен как общее дело, а феномен коллективного страдания соотнесен с отчуждением индивидов или их общностей и групп от общего дела. В ходе обсуждения проблемы ставился вопрос о необходимости объективации страдания как социального феномена, а не только как индивидуального, переживаемого в виде экзистенции. Основной вывод статьи заключается в том, что поиск оснований социологии страданий должен вестись на уровне одновременного оценивания роли экзистенциального и социального опыта в возникновении и закреплении страданий в человеческом индивидуальном и коллективном бытии. Акцент только на экзистенции может увести социологию в метафизику или психологию. В то же время систематизация только социального опыта в рамках социологии страданий способна свести социальный опыт к формально накопленному, а сами страдания -к «закрепленным» за общностями и группами. Таким образом, в статье признается необходимость при концептуализации социологии страданий учитывать экзистенциальный и социальный опыт.Социология страданий является отраслью социологического знания, которая активно развивается в течение последнего времени. Возникает сложность с концептуализацией проблематики и объектнопредметного поля социологии страданий. Настоящая статья ставит цель проанализировать особенности поиска оснований отраслевой социологии, выявить ее теоретическую и методологическую ориентацию, определить ключевые направления в научном дискурсе, затронуть историческую канву развития. Поиск оснований социологии страданий ведется не в формате «страх - боль - страдание», являющемся традиционным для социального знания, рассматривающего страдание более предметно, а в аспекте соотношения экзистенциального и социального опыта индивида. В статье показано, что именно через дифференциацию двух типов человеческого опыта возможно более системное осмысление феномена страданий. При этом экзистенциальный опыт идентифицирован как состояние переживания бытия, сопряженного с внутренним конфликтом индивида, его нравственным выбором. В то же время социальный опыт обозначен как общее дело, а феномен коллективного страдания соотнесен с отчуждением индивидов или их общностей и групп от общего дела. В ходе обсуждения проблемы ставился вопрос о необходимости объективации страдания как социального феномена, а не только как индивидуального, переживаемого в виде экзистенции. Основной вывод статьи заключается в том, что поиск оснований социологии страданий должен вестись на уровне одновременного оценивания роли экзистенциального и социального опыта в возникновении и закреплении страданий в человеческом индивидуальном и коллективном бытии. Акцент только на экзистенции может увести социологию в метафизику или психологию. В то же время систематизация только социального опыта в рамках социологии страданий способна свести социальный опыт к формально накопленному, а сами страдания -к «закрепленным» за общностями и группами. Таким образом, в статье признается необходимость при концептуализации социологии страданий учитывать экзистенциальный и социальный опыт.
Завершился первый год тотальной санкционной войны коалиции западных стран против России, в т. ч. и против российской науки. Российскую науку бесцеремонно вытесняют из глобальной мировой науки как что-то имеющее пренебрежимо малое значение. В докладе по итогам совместного исследования Clarivate Analytics, Harvard Kennedy School и Policy Institute, King’s College London (июль 2022 г.) говорится, что исключение России из глобальной науки практически не повлияло бы на глобальную науку и особенно на лидирующие страны Запада, поскольку «российская научная система слаба, деградирует и всё больше будет подвергаться маргинализации».
Статья посвящена 90-летнему юбилею член-корр. РАН, д.ф.н., проф. Ж.Т.Тощенко. Раскрыта деятельность Ж.Т.Тощенко по созданию и развитию социологического факультета Российского государственного гуманитарного университета. Исторически процесс формирования социологического факультета в РГГУ включал как создание общеуниверситетской кафедры социологии, так и работу отделения социологии в составе философского факультета. На сегодняшний день в составе социологического факультета работают следующие кафедры: теории и истории социологии (профиль «Цифровая социология и социальная диагностика» для студентов бакалавриата и «Цифровая социология и социальная аналитика» для магистрантов), прикладной социологии (профиль «Социология маркетинга» для студентов бакалавриата), политической социологии и социальных технологий (профиль «Социальные, политические и управленческие технологии» для студентов бакалавриата). Выпускники бакалавриата и магистратуры могут повысить квалификацию в рамках аспирантуры, защитив кандидатскую диссертацию по социологическим наукам в Диссертационном совете 24.2.366.04. В плане продолжения профессиональной карьеры существует возможность защитить докторскую диссертацию или пополнить ряды профессорско-преподавательского состава факультета. В РГГУ разработана собственная модель социологического образования, позволяющая подготовить универсального профессионала-социолога, способного не только к самостоятельным суждениям и критическому мышлению, но и «владеющего ремеслом» организации и проведения социологических исследований. Выпускники факультета с успехом устраиваются как в научно-исследовательские институты, так и в социологические центры, занимающиеся прикладной работой. В статье показан процесс формирования научной школы Ж.Т.Тощенко, раскрыты особенности организации учебной и научной профессиональной деятельности на факультете. Концепция социологического факультета опирается на разработанную Ж.Т.Тощенко парадигму социологии жизни, включает соединение теории и эмпирии в преподавании дисциплин, а также учёт реальных потребностей рынка труда; особый подбор кадров, сочетающих способность как к научной, так и образовательной работе. Успех в развитии социологического факультета РГГУ является достойным результатом плодотворной многолетней деятельности Ж.Т.Тощенко и созданного им научно-образовательного коллектива единомышленников.
Статья посвящена проблеме влияния компактного или дисперсного расселения на стратегии социокультурной адаптации сельских мигрантов в городских условиях. В качестве теоретического инструмента используется концепция стратегий аккультураций Дж. Берри. Слабой стороной этой теории является то, что она учитывает прежде всего дискурсивный уровень, но уделяет мало внимания уровню практик. Поэтому в нашей теоретической модели мы дополнили, опираясь на идеи П. Бурдьё, данную концепцию анализом практик. Статья основана на материалах лонгитюдного эмпирического исследования в г. Улан-Удэ. Во-первых, были рассмотрены стратегии социокультурной адаптации сельских мигрантов, проживающих в сквоттерских поселениях («нахаловках»); во-вторых, чтобы понять специфику социокультурной адаптации мигрантов, проживающих компактно в «нахаловках», мы сравнили их со стратегиями адаптации сельских мигрантов, которые расселяются в городе дисперсно. По результатам исследования выявлено, что сельские мигранты используют широкий диапазон стратегий социокультурной адаптации. Проведение лонгитюдного исследования показало также, что стратегии со временем могут изменяться. Важной находкой стало открытие декларативных стратегий адаптации, когда сельские мигранты говорят о следовании одной стратегии, а на уровне практик используют совершенно другие. Ключевое различие между мигрантами, проживающими компактно в «нахаловках» и дисперсно по всему городу, выявлено на примере стратегии ассимиляции. Также исследование показало, что стратегия сепарации характерна не только для жителей сквоттерских поселений, но и для сельчан, которые проживают за пределами мигрантских районов.
Согласно многократно протестированной в мировой науке «контактной гипотезе», контакты с мигрантами и то, как принимающее население оценивает это взаимодействие, являются важными факторами влияния на уровень ксенофобии. Статья, основанная на результатах проведенного в 2021 г. комбинированного исследования среди москвичей (опрос и полуструктурированные интервью), посвящена тому, как и почему одна из массовидных и социально значимых форм общения - профессиональное взаимодействие - становится ареной борьбы негативизма по отношению к мигрантам с позитивно-нейтральными установками. Отвечая на проективный вопрос в ходе опроса 452 москвичей, респонденты продемонстрировали высокую степень нежелания работать вместе с приезжими из трех стран Центральной Азии, трех стран Закавказья и двух автономий Северного Кавказа. В то же время подавляющее большинство участников опроса, имеющих опыт работы с приехавшими из названных регионов, оценили ее качество в нейтральных категориях, свободных от этнических предубеждений. Взаимодействие в трудовой сфере оказалось важным каналом «позитивизации» взгляда на мигрантов, но благотворная роль производственных контактов делает их не только ресурсом, но и своего рода барьером, поскольку вряд ли возможно их повсеместное распространение. Существуют ли какие-то еще причины нежелания работать вместе с мигрантами, помимо отсутствия опыта непосредственного производственного общения? Влияет ли на позицию респондентов социальный контекст, обрамляющий использование трудовых мигрантов в России/Москве? Опрос показал также, что по всем территориям выхода, кроме Армении и Грузии, различия между степенью отрицания были близки к статистической погрешности. Означает ли это слабую чувствительность к этническим особенностям той или иной группы иноэтничных мигрантов? Или такая чувствительность отодвигается в сторону действием более сильных факторов отторжения с социальной окрашенностью? Прояснить поставленные вопросы помогает анализ интервью с москвичами. Устойчиво присутствующими в них сквозными темами стали, во-первых, теневые практики использования труда мигрантов, направленные на консервацию особых ниш занятости, существующих за счет низкостатусных приезжих; во-вторых, описания альтернативного и более предпочтительного, по отношению к наблюдаемому, образа мигранта, который мог бы вписаться в наднациональную городскую культурную среду. Эти результаты привлекают внимание к социально-экономическим и культурным причинам возникновения мигрантофобии в виде социально-статусных различий между принимающим населением и «этническими другими».
Рассматривается роль социокультурного потенциала в развитии сельских районов Европейского Севера России. Социокультурный потенциал определяется как способность представителей сельских локальных сообществ воспроизводить культурный капитал и использовать его в качестве ресурса для развития территорий. Исследование основывается на результатах полевых работ, которые проводились в 2021 и 2022 гг. в муниципальных образованиях Приморского района Архангельской области, расположенных в дельте р. Северная Двина и на побережье Белого моря. В работе применялся социально-антропологический подход, благодаря которому была получена описательная и качественная информация о локальной экономике, социальной структуре рассматриваемых территорий, повседневных практиках жизнедеятельности местного населения. Основу исследовательской методики составили неформализованные глубинные интервью с сельскими жителями, а также включенное наблюдение за жизнедеятельностью местного населения. В результате исследования выявлены негативные тенденции социально-экономического развития островных и прибрежных поселений Приморского района Архангельской области. К ним относятся хозяйственное и социальное сжатие, опустошение и усиление периферийности территорий. Основными источниками жизнеобеспечения местного населения являются приусадебное хозяйство и рыбный промысел. На фоне социально-экономического кризиса с 2010-х годов возникают и другие явления: в среде местных жителей формируются группы людей, которые, опираясь на историю и культуру деревень, собственные знания и опыт, инициируют и развивают самобытные музеи, дома культуры, художественную самодеятельность, способствуя развитию в деревнях культурно-ориентированного туризма. Сделан вывод о том, что социокультурный потенциал исследуемых сообществ представляет собой единство индивидуальных, социальных, культурных ресурсов местных сообществ, которые сегодня являются основным фактором саморазвития сельских территорий.
Рассматриваются метатеоретические основания формирующейся социологической парадигмы цивилизационного анализа, представленной двумя основными ответвлениями: теорией «цивилизационных паттернов» и теорией «процессов цивилизации». Интеграционный потенциал цивилизационного анализа зависит от способа решения дилеммы «автономизм vs конститутивизм» в трактовке фундаментальной понятийной дихотомии «культура - власть», образующей особый фокус современной социологической проблематики. Предпринятое Дж. Оликом обоснование последовательной конститутивистской позиции с опорой на процессный подход Н. Элиаса в резком противопоставлении принципу аналитической автономии культуры, положенному Ш. Эйзенштадтом в основание «паттерного» направления, ведет к расколу цивилизационного анализа. В качестве альтернативного «интегрального» решения метатеоретической дилеммы предлагается культуроориентированная версия исторического конститутивизма, обнаруживаемая в проекте цивилизационного анализа Й. Арнасона. При этом метатеоретическая дилемма между автономизмом и конститутивизмом переводится в онтологическую проблему соотношения «измерений» и «сфер» социальной жизни. Сформулированный Й. Арнасоном «парадокс культуры» рассматривается как решение вышеозначенной дилеммы. Данное решение имеет фундаментальное значение не только для консолидации формирующейся парадигмы цивилизационного анализа, но и для становления «широкой программы» культурсоциологии и для развития социальной теории в целом.
Летом 2023 г. прошли два главных международных научных форума социологов и политологов. XX Всемирный конгресс на тему «Возрождающийся авторитаризм: новая запутанность религии, политики и экономики» Международная социологическая ассоциация (ISA) провела с 25 июня по 1 июля в австралийском Мельбурне. Международная ассоциация политической науки (IPSA) свой XXVII Всемирный конгресс организовала в столице Аргентины Буэнос-Айресе 15–19 июля.