With the ability to enable remote trial sessions and promptly find and forward documents, digital technologies are increasingly used in judicial proceedings worldwide including Russia. However, in view of possible risks artificial intelligence is used at court only in the test mode, including for forensic examination of copyright works as a likely option. The article contains a discussion of the benefits and risks of AI when used for forensic examination. It is argued that AI can only serve as a tool for forensic examination, with shared approaches applicable to all copyright works to be developed and made available to judges, as well as expert opinion templates.
Influenced by the advanced technologies, in recent years, Chinese criminal justice system has begun integrating artificial intelligence (AI) to assist judicial decisionmaking. AI has entered into various areas such as criminal investigations, prosecution assistance, and sentencing support. However, Chinese legal system has not comprehensively addressed the regulation of judicial AI technology yet. This paper aims to explore the application of AI in Chinese criminal justice system and propose a systematic regulatory framework for its future development. Part I provides an overview of the specific application scenarios of AI in Chinese criminal justice system. Part II analyzes the general characteristics of judicial AI and the benefits it brings to the justice system. Part III examines the challenges limiting the further development of judicial AI and the potential risks associated with its application. Part IV proposes an inclusive regulatory framework to balance the intension and potential conflicts between judicial fairness and technological advancement. This research seeks to enhance the understanding of AI application in Chinese criminal justice system and to identify and prevent potential judicial risks arising from AI application.
The article is devoted to the development of legislation of Uzbekistan in the context of the transition to a digital economy. The article provides an overview of the norms introduced into the law taking into account the impact of digitalization on public relations. The author examines new provisions of the Constitution, codes, and other regulatory legal acts. Particular attention is paid to the review of concepts and strategies for the development of Uzbekistan until 2030 and their provisions regarding digital technologies. The author notes that the legislation of Uzbekistan is developing taking into account global trends, including such a factor as the intensive development of digital technologies. It is important to continue measures to improve legislation in the field of human rights taking into account the digitalization factor and to ensure reliable guarantees for the protection of human rights in the digital economy.
The article provides a discussion of legal regulation of social relations by the Interparliamentary Assembly of the CIS Member States with regard to AI and other advanced information technologies, identifiable regulatory gaps, conceptual framework, analysis of possible use scenarios and related risks, as well as the range of problems to be addressed by regulation on a priority basis. It contains a brief overview of how AI-related social relations are regulated in the CIS member states. While all these countries admit the importance of such regulation, none has developed a clear understanding of a number of issues, only to stress the relevance of developing a draft model law on AI technologies. The authors demonstrate the following common problems of regulating these relations in the CIS member states: identifying the regulatory scope and the parties concerned and, importantly, addressing the issues of liability including what party (AI technology rights holder, developer, system operator etc.) and in what case will assume a particular type of liability (administrative, civil, financial, criminal). Another important aspect is also discussed — digitization and advanced digital technologies shaping “new” digital personal rights — with an analysis and brief overview being provided. The study purports to identify the trend and opportunities for public regulation of AI and other advanced digital applications. With this in mind, the authors discuss possible regulatory vectors in the given area in light of the risks related to operational specifics of digital technologies, and identify groups of social relations to be adequately addressed by legal regulation. With digitization covering an ever wider range of social relations, the problems to be addressed by law include the protection of personal rights as well as prevention of nondiscrimination of individuals and economic agents. The article employs a number of scientific methods of inquiry, general and special research methods including the formal law method. The general research methods include systemic, dialectic, structural systemic, analytical/synthetic, inductive and deductive methods, abstraction, simulation. The article concludes that, while the CIS countries are at different regulatory stages in the discussed area, there is no comprehensive regulation, with only individual provisions and regulations in place to govern specific aspects of AI use. A model law, once developed, will allow to lay the ground for comprehensive regulation of the discussed relations by the national legislation.
The article explores the impact of AI on legal systems globally. It highlights how technology, particularly AI, disrupts social order and power dynamics, necessitating legal adaptations. The document categorizes global AI regulatory responses into four types: no response, reliance on existing tech regulations, fragmented solutions, and unified approaches. The European Union (EU) has adopted a unified approach with the Artificial Intelligence Act (AIA), aiming to harmonize AI rules, address risks, and stimulate AI development. The United States employs a piecemeal approach with the National Artificial Intelligence Act of 2020 and various state laws and executive orders. Australia lacks specific AI legislation, but it has an AI Action Plan focusing on economic benefits and talent development. South Africa’s National AI Policy Framework emphasizes economic transformation and social equity. The African Union’s Continental AI Strategy aims for socio-economic transformation while addressing AI risks. Canada has a Voluntary Code of Conduct and a proposed Artificial Intelligence and Data Act (AIDA). The document critiques current AI regulations for incomplete definitions and a lack of focus on the broader societal purpose of AI. It stresses the need for regulations to consider ethical dimensions and societal impacts. The document concludes that AI regulation must balance innovation with social order, human dignity, and safety, emphasizing the urgent need to address AI’s energy and water consumption to prevent potential global instability.
Оценка параметров зрительной фиксации является важным диагностическим методом у пациентов с амблиопией. Определение вида зрительной фиксации помогает прогнозировать клинический исход амблиопии и является основой для формирования стратегии и тактики лечения. Цель данной статьи – ознакомить врачей-офтальмологов с алгоритмом определения зрительной фиксации простым, объективным, быстрым способом. В практикуме мы коснемся темы разнообразия ретинальных рефлексов, познакомимся с определением зрительной фиксации, разберем отечественные и международные классификации. Особое внимание уделим алгоритму определения зрительной фиксации с помощью прямого офтальмоскопа и базовым принципам интерпретации полученных результатов.
За последние 15 лет в мире наблюдается значительный рост использования склеральных линз, при этом в некоторых странах этот процесс идет быстрее, чем в других. В статье рассматриваются факторы, способствовавшие стремительному росту, и обсуждается возможность достижения аналогичных успехов в странах с более медленным прогрессом в этой области. Достижения в химии материалов, усовершенствование диагностических технологий и системное влияние на индустрию – все это сыграло роль в формировании мирового рынка склеральных линз.
Резюме Оптометрия как часть офтальмологии активно развивается в России последние три десятилетия. Несмотря на то что подготовка оптометристов осуществлялась еще в советский период, образовательная программа была больше ориентирована на производство средств коррекции, а не на их подбор, да и оптометристы практически не были вовлечены в лечебно-диагностические процессы. Демографические изменения, связанные со старением населения, а также увеличение пациентов с рефракционными нарушениями значительно увеличили нагрузку на офтальмологическую службу России. Другой проблемой оказания медицинской помощи при глазной патологии является дефицит врачей-офтальмологов. Одним из возможных решений этих проблем является более активное вовлечение оптометристов в систему оказания медицинской помощи. Но для этого требуется качественная подготовка специалистов в системе среднего профессионального образования (СПО). Следует подчеркнуть, что, несмотря на обновленный образовательный стандарт по специальности «медицинский оптик-оптометрист», сегодня нет разработанных технологий преподавания оптометрии в системе СПО и пока нет утвержденного Министерством образования РФ учебника. В связи с этим подбор и адаптация современных технологий преподавания в образовательное проектирование процесса подготовки квалифицированных оптометристов является важной задачей обучения по программе СПО. Образовательные технологии как некий механизм способны задействовать новые формы и способы работы в системе образования, воплощаемые в реальном педагогическом процессе. Рассматривая проектирование как эффективный продукт для современного образования, важно научиться рационально интегрировать самостоятельную и творческую деятельность обучающихся в основную образовательную систему. В статье рассматриваются различные подходы к проектированию процесса обучения медицинских оптиков‑оптометристов по программе СПО.
Миопия является значимой проблемой офтальмологии и общественного здравоохранения. Прогрессирование миопии не только приводит к снижению зрительных функций, ухудшает качество жизни, но и увеличивает риск инвалидизирующих осложнений. В последние годы параллельно с контактными методами, замедляющими избыточный рост глаза, активно развиваются фармакологические, оптические и поведенческие стратегии контроля миопии. Цель исследования: обобщить и систематизировать данные рандомизированных клинических исследований последних пяти лет об эффективности неинвазивных методов контроля миопии для выявления наиболее результативных методик и их сочетаний. Материалы и методы. Поиск источников осуществлялся в базах данных eLibrary, PubMed и Scopus по ключевым словам «Myopia Control» и «прогрессирующая миопия». Всего было найдено 3714 работ, опубликованных в период с 2020 по 2025 г. включительно. Из них 52 полнотекстовые статьи соответствовали критериям включения. В финальный анализ были включены 36 публикаций, в которых приведены и данные динамики рефракционной ошибки, и аксиальной длины. Результаты. Применение различных дизайнов трансфокальных линз показало высокую эффективность в замедлении роста глаза, подтверждая перспективность и клиническую значимость метода. Остаются открытыми вопросы о величине и стабильности результатов при использовании специальных очковых линз в долгосрочной перспективе. Наибольшую эффективность низких доз атропина продемонстрировало его сочетание с коррекцией монофокальными очками. Однако вариабельность результатов, связанная с разными концентрациями атропина, требует дальнейших исследований. Увеличение времени пребывания на свежем воздухе снижает риск прогрессирования миопии у пациентов с премиопией и миопией слабой степени. Сочетание терапии красным светом с очковой коррекцией более действенно, чем только светотерапия. Данные методы демонстрируют многообещающие результаты, однако для подтверждения их эффективности и безопасности необходимы долгосрочные исследования Заключение. Для контроля миопии в детском возрасте необходимо разрабатывать комбинированные стратегии, включающие оптические, фармакологические и поведенческие методы. Несмотря на наличие эффективных неинвазивных методик контроля миопии, остаются открытыми вопросы о механизмах их действия и долгосрочности результатов комбинированных стратегий лечения.
Принято считать, что склеральные жесткие контактные линзы являются одним из самых эффективных способов оптической коррекции индуцированных аметропий, в особенности при выраженной иррегулярной поверхности роговицы. Однако эволюция материалов и конструкций склеральных линз в значительной степени позволила расширить показания к их применению. Цель: данный обзор нацелен на расширение знаний как об исторических вехах развития склеральной контактной коррекции, так и о применении данных линз в современной офтальмологической практике. Методы. Проведен анализ отечественной и зарубежной литературы в базах данных PubMed, eLibrary за последние 30 лет. Всего было просмотрено более 200 релевантных статей, из которых 50 были включены в настоящий обзор. Результаты. В данной статье исследуется исторический аспект создания и развития склеральных жестких линз, начиная с первых экспериментов по коррекции зрения в древности и заканчивая современными технологиями их производства. Анализируется эволюция материалов, используемых для изготовления линз, способствовавшая улучшению их переносимости и комфорта. В обобщенном виде описана история создания склеральных линз, основные ключевые этапы их развития. В настоящее время офтальмологи недостаточно осведомлены о существовании данного типа коррекции и его потенциальных возможностях в области оптической реабилитации пациентов. В обзоре даны характеристики современных склеральных линз, применяемого материала и оборудования для их изготовления. Отдельно рассмотрены показания и противопоказания к их подбору. Заключение. На сегодняшний день склеральные контактные линзы являются общедоступным средством оптической коррекции аметропий. Они изготавливаются по индивидуальным параметрам пациента из современных высокогазопроницаемых материалов. Применение таких линз позволяет достигать высоких функциональных результатов даже в самых сложных клинических случаях, когда другие виды коррекции оказываются неэффективны.