SCI Библиотека

В работе приведены авторские данные по обработке результатов агрохимического обследования дерново-подзолистых почв одного из картофелеводческих хозяйств Нижегородской области, выполненного ЦАС «Нижегородский», на участках, на которых в течение 2011-2022 гг. возделывался картофель в соответствии с чередованием культур в севообороте с зерновыми. Установлено, что в целом по комплексу показателей из группы агрохимических (содержание гумуса, рН солевой вытяжки и степень насыщенности основаниями, а также обеспеченность почв микроэлементами) и экологических (содержание загрязнителей - тяжелых металлов, мышьяка и нефтепродуктов) можно констатировать, что дерново-подзолистые почвы супесчаного гранулометрического состава, используемые в картофелеводстве с минеральной системой удобрений на уровне среднегодовой дозы порядка 200 кг д. в./га, сохраняют устойчивость к антропогенному воздействию, как к техногенному, так и к химическому.

В статье рассматривается сюжетный механизм, открывающий Нехлюдову, герою романа «Воскресение», возможность нового рождения. Он отправляется в Сибирь вслед за осужденной на каторгу женщиной, ведущей по его вине греховный образ жизни. Дорога, как доказывает автор статьи, испытывает героя на способность выполнить возложенную им на себя самоискупительную миссию. Именно в дороге, обладающей значимым с точки зрения проблематики романа сюжетным потенциалом, раскрывается по-настоящему нравственный потенциал его личности. Чтобы выйти из нравственного тупика, от него требуется самостоятельное решение, без оглядки на мнение окружающих. Ожидающую его дорогу он воспринимает как возможность преодолеть автоматизм сложившегося и лишенного для него теперь всякого смысла существования. Решение отправиться в дорогу вслед за Масловой открывает еще и возможность самостоятельно выбрать свою судьбу. Только так, выйдя за границы привычного образа жизни и проявив готовность к внутренним изменениям, он может заново обрести самого себя. Сменив неподвижность как образ жизни на непредсказуемое по своим последствиям движение, он становится человеком дороги, где его ожидают не только перемещения в пространстве. Дорога несет с собой для него реальную возможность серьезных внутренних перемен. Завершение сюжета дороги побуждает Нехлюдова искать новую форму движения, которой становится путь, символ нравственного воскресения. Сюжетно мотивированное обращение к Евангелию конкретизирует переход дороги в путь души. В финале романа, как показано в статье, высвечиваются онтологические проблемы, ставшие главными для героя, открывшего для себя личную связь с абсолютом и сознающего себя как человека пути.

В зоне неустойчивого и неравномерного увлажнения многолетние наблюдения за применением минеральной системы удобрения полевых культур в 11-польном зернотравяно-пропашном севообороте на черноземе выщелоченном выявили изменения свойств почвы. Показатели суммы поглощенных оснований, степени насыщенности почвы основаниями снизились. Использование минеральных удобрений, которые в ходе питания растений проявляют физиологическую кислотность, способствуют изменению физико-химических свойств. Растительные (пожнивные и корневые) остатки, отсутствие органических удобрений при реализации севооборота содействуют дегумификации почвенного органического вещества, образованию наиболее мобильных фракций гумуса, имеющих более кислую реакцию.

В статье с помощью подходов, характерных для культурной микроистории, осмыслены механизмы взаимопроникновения явлений культуры на границах разных областей искусства и науки, литературы, музыки, книгоиздания. Деятельность писателя, драматурга, критика, переводчика Дмитрия Васильевича Аверкиева (1836-1905) рассматривается как культуртрегерство, проявившееся в приобщении русской публики к ценным и важным достижениям европейской литературы и науки. Благодаря Аверкиеву русский читатель впервые познакомился с «Разговорами» Гёте, обратившими на себя внимание Н. С. Лескова, А. П. Чехова, В. В. Розанова, Д. С. Мережковского, П. А. Флоренского, читал произведения Ф. Купера, П. Мериме, О. де Бальзака, Л. Стерна, А. Ф. Прево, научные труды по физике, химии, физиологии, энтомологии, переведенные на русский язык просто, ясно и доступно. Адресатом Аверкиева были не только хорошо образованные и сведущие в науке люди, но и широкий круг обычных читателей, для которых работала издательская империя А. С. Суворина «Новое время». Примером того, какой отклик в принимающей культуре получила переведенная Аверкиевым книга, могут быть маргиналии П. И. Чайковского на страницах труда Дж. Лёббока «Муравьи, пчелы и осы» (1884). Знакомый с творчеством Аверкиева и просивший его написать либретто для несостоявшейся оперы о Ваньке-ключнике, в этом случае Чайковский был увлечен наблюдениями над муравьями, особенно в той части, где они напоминают людей.

В статье предлагается еще раз задаться вопросом об особой роли Хлестакова в комедии «Ревизор» в контексте давней полемики между писателем Сергеевым-Ценским и литературоведом Ю. В. Манном. С. Сергеев-Ценский увидел в Хлестакове не обыкновенного враля, а большого художника, гениально сыгравшего роль того, за кого его приняли. Это суждение писателя было оспорено. С точки зрения Ю. В. Манна, Хлестаков не выходит за пределы своего кругозора - его воображение дерзко, но убого и тривиально. Таким образом «гений» и «ничтожество» стали признаками одного и того же лица. Гоголь наделил Хлестакова характеристиками, которые связывались в сознании писателя и с ним самим, и с именем Пушкина. Одна из них - неуемное воображение и язвительный смех, а другая - завораживающий протеизм. Только при достижении их союза Гоголю удалось осуществить свой замысел - «собрать в одну кучу все дурное в России» и «за одним разом посмеяться над всем». Особое внимание в статье уделяется пушкинскому контексту. Сближение Хлестакова и Пушкина рассматривается в перспективе гоголевского текста о Пушкине, а точнее, того важного плана, где развивается идея пушкинской всеотзывности. Очевидно, что семантическая конфигурация образов Пушкина и Хлестакова у Гоголя одна и та же. Ее определяют отсутствие личностной определенности и обусловленная этим возможность трансформации. Хлестаков предстает перед «Городничим и Ко» в тех образах, которые рисует их воображение. Художническая гениальность Хлестакова как раз и состоит в том, что он заставляет поверить в создаваемые им фигуры воображения самого себя и других. При этом в статье отмечается неслучайное различие между Хлестаковым, уносящимся под «сень струй» в доме городничего, и Хлестаковым, выказывающим саркастическую меткость наблюдения в письме к Тряпичкину. Гоголевский Хлестаков дополняет пушкинского подобно тому, как Гоголь дополняет Пушкина в своих размышлениях о нем. Отдавая должное Пушкину, Гоголь тем не менее отказывал ему в значимости для современности. Желание к пушкинскому прибавить и гоголевское могло повлиять на логику авторского поведения в комедии «Ревизор».

На территории Владимирской области изучали особенности восстановления растительности на ранних стадиях развития на месте рубки в Петушинском районе, что позволило дать оценку распределения разновозрастных и сложных древостоев и травянистой растительности на изучаемой территории. С применением методов, принятых в лесной таксации, в границах рубки пересчитаны растительные формации и определены изменения видового разнообразия растений фитоценозов. Установлено, что активно поселяется берёза повислая ( Betula pendula ), липа мелколистная ( Tilia cordata ), рябина обыкновенная ( Sorbus aucuparia ), сосна обыкновенная ( Pinus sylvestris ). Ключевыми растениями напочвенного покрова на местах рубки, являются растения-эдификаторы, играющие ведущую роль в сложении структуры и функционировании экосистемы, являясь также основными продуцентами фитоценозов.

В статье рассматривается влияние святоотеческого учения о прилоге на формирование художественного образа козака Андрия в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба». Согласно учению христианских богословов, любой грех начинается с помысла (мысли) или образа (представления), с которыми устанавливается собеседование человека - сочетание, в разбираемом случае - с образом панночки, и этот образ постепенно слагается в непреодолимое желание Андрия увидеть красавицу. Находясь в плену этого желания человек, и совершает грехопадение (страсть). Все эти пять стадий в развитии греха и проходит Андрий. Первоначально у него появляется в мечтах абстрактный образ красавицы, затем, уже наяву, он увидел польскую панночку, и она пленила его своей красотой. Происходит постоянное обращение Андрия к этому женскому образу. Узнав, что она находится в осажденном козаками польском городе и голодает, Андрий пробирается к ней, забыв о своем долге и чести, предав отчизну, веру и боевых товарищей. Его нераскаянный грех влечет за собой еще один - сыноубийство Тараса Бульбы.

Работа посвящена, с одной стороны, рассмотрению тургеневского «стихотворения в прозе» «Щи» в аспекте событийности, с другой - иллюстрации тезиса о том, что нарратологический инструментарий может позволить поставить интерпретацию на прочный фундамент верифицируемых суждений. Автор пытается показать, что «Щи» при всей своей кажущейся простоте зачастую интерпретируются не вполне корректно, поскольку аналитики исходят из того, что горе барыни и горе бабы идентичны. Автор приходит к выводу, что это положение, безусловно, верное с «житейской» точки зрения, оказывается в корне ошибочным с точки зрения нарратологической. События, которые переживают барыня и баба, идентичны по критерию неожиданности и в то же время различны в плане релевантности. Бабе-вдове, потерявшей единственного сына, «первого на селе работника», буквально грозит голодная смерть; барыня же, потерявшая «несколько лет тому назад девятимесячную дочь», в силу своего социального положения автоматически избавлена от подобных угроз. Однако при этом баба переживает событие как полное его отсутствие, ведет себя так, как будто ничего не произошло, тогда как барыня вспоминает, что, переживая смерть дочери-младенца, отказалась от уже нанятой «прекрасной дачи» и провела все лето в городе. Между героинями Тургенева возникает почти чеховской силы коммуникативный барьер, усиливающийся тем, что рассказчик проникает в сознание барыни, делая его «прозрачным» для читателя, а внутренний мир бабы остается для последнего полностью закрытым.

Распространение личинок стрекоз, изучение их экологии и адаптивных особенностей важно для понимания онтогенеза продукционных процессов в водоемах, и при биомониторинге водных экосистем. Сбор и обработка материала проводились согласно общепринятым экологическим и биологическим методикам на природных водоемах равнинной зоны КБР и РСО-Алания в диапазоне высот 150-450 м н. ур. м. Установлены таксономический состав и особенности экологии личинок стрекоз. Популяции личинок включают 27 таксонов: Zygoptera (11 видов), Anisoptera (15 видов), Caloptera (1 вид). Население личинок стрекоз определяется условиями (комплексами) абиотических и биотических факторов среды. Температурный режим, длительный вегетационный период (апрель-сентябрь) обеспечивают стабильные условия для успешного прохождения цикла развития от яйца до имаго в период метаморфоза и присутствие множества возрастных когорт. Выделены доминантные виды. Состав популяций личинок стрекоз равнинной зоны зависит от комплекса условий водных биотопов: динамика температуры, количественный и качественный состав естественной кормовой базы, физико-химический состав воды, разнообразие и типы водной и полуводной растительности.

В статье предложен аналитический обзор реализации лирического субъекта в армянском тексте русской поэзии. Для локального текста важна внешняя по отношению к пространству Армении точка зрения, совпадающая с национальной или нет. Ее выразителем становится лирический субъект. В хронологической последовательности - от XVIII до XXI столетия описана эволюция образа лирического субъекта в стихотворениях русских поэтов об Армении - от собственно автора (в классификации Б. О. Кормана) через ролевого персонажа, к лирическому герою. Сначала Армения упоминается в связи с сюжетом о Ноевом ковчеге или как часть турецкой темы, образ лирического субъекта не складывается. Затем появляется лирическое «я», которое созерцает экзотику далекой страны. XIX в. дает преимущественно образцы ролевых персонажей, с помощью которых русские поэты стремятся вжиться в судьбы армянского народа и примиряют маски страдающих, гонимых, но непокоренных армян. Во всех этих масках отсутствуют личные лирические мотивы и преобладает мотив страдания и гонимости. Перелом наступает в начале ХХ в. в связи с преступлениями геноцида, на которые горячо откликается русская поэзия. Появляется лирический субъект, который чувствует себя приемным сыном многострадальной земли. История Армении учит его мужеству и состраданию, пробуждает христианское чувство вины. Знакомство с яркими представителями армянской культуры и науки делает его причастным к этой великой культуре и истории. Постепенно Армения становится объектом восхищения, любви и источником творческого вдохновения, куда хочется возвращаться снова и снова. Полнота проявления образа лирического субъекта угасает в XXI в., уступая место культурному и философскому осмыслению Армении. В статье также отмечены некоторые авторские особенности воплощения образа лирического субъекта в стихотворениях об Армении.