Статья посвящена рефлексии по итогам трехлетней работы автора над проектом корпоративной социальной ответственности «Центры местного сообщества» (ЦМС) на материале пространства «магазинов у дома» ТС «Пятерочка». В 2020–2021 годах была разработана концепция проекта («Пятерочка» совместно с консалтинговым бюро «Ценципер», с поддержкой интегратора You social), проведены глубинные интервью, собраны данные полевых исследований и реализованы пилоты — сначала на пяти, затем на пятидесяти магазинах. В 2022– 2023 годах при участии двух НКО (БФ «Добрый город Петербург» и БФ «Хорошие истории») проведено масштабирование ЦМС на 354 магазина в девяти регионах. При участии БФ «Культура благотворительности» проведено исследование с целью выявить социальные эффекты проекта, включающее интервью и фокус-группы с основными стейкхолдерами проекта (28.11.2022–12.01.2023). По итогам оценки результатов исследования проведено масштабирование проекта на 1350 ЦМС. На основе собранных данных показана трансформация привычных сценариев использования магазинов как рабочего места сотрудниками и как места для покупок покупателями под влиянием внедрения нового социального проекта. Описан механизм возникновения проектов корпоративной социальной ответственности, то есть то, каким образом компания выбирает направления для инвестирования и какую роль на этом пути играют социальная антропология и этнографические методы.
В публикации представлены полевые материалы о группе молодежи, которая собиралась в окрестностях станции метро «Китай-город» и имела самоназвание КГ [кы э гэ՛] или кэгэ՛шники. В настоящее время эта молодежная солидарность прекратила свое существование. В интервью, собранных автором, зафиксированы повседневные практики кэгэшников (потребление алкоголя и иных психоактивных веществ, общение и прослушивание музыки, совместное проведение досуга вне места сбора, приятельские и половые отношения), маркируется различие между волнами солидарности. Также в материалах отражена рефлексия кэгэшников о волнах КГ и причинах исчезновения солидарности. В публикацию вошли тексты, записанные от участников различных волн КГ. Исследование проводилось автором с 2018 по 2020 год методом полуструктурированного глубинного интервью. В публикацию включены фрагменты из 14 полевых интервью, распределенные по рубрикам.
Одним из результатов освоения городского пространства является возникновение локальных вернакулярных нарративов о нем. Опираясь на такие нарративы, я рассматриваю субъективные представления жителей Татарской слободы г. Томска о городском пространстве, в котором протекает их повседневная жизнь. Структуру статьи определило наложение собранных интервью на элементы городской среды — в сопровождении исследовательского комментария в работе описываются представления жителей Татарской слободы о характеристиках ее пространства, границах, а также используемых в качестве путей улицах и переулках. Проведенный анализ интервью и ментальных карт позволяет говорить, что основным источником конструирования вернакулярного образа являются не только ассоциации и воспоминания, связанные с Татарской слободой, но и в значительной степени наличие связанных с ее пространством повседневных практик.
В статье рассматривается социальное пространство современного Кронштадта, малого исторического города в черте Санкт-Петербурга, жители которого по сей день притязают на сохранение особой коллективной идентичности. В основу работы положены материалы, собранные в ходе интервьюирования горожан весной 2021 года. Кронштадтское социальное пространство характеризуется и описывается как ассамбляж, в котором взаимодействуют разнородные силы, определяя тем самым перспективы развития города — как с точки зрения городского хозяйства, так и в восприятии горожан. Выделяются четыре основных элемента текущей городской идентичности — или четыре составляющих «кронштадтского палимпсеста», а именно: оценка горожанами статуса и ресурсной позиции города в иерархии городской среды Санкт-Петербурга; определение административных и «естественных» границ города на территории острова Котлин; ранжирование кварталов по степени престижности и фольклоризация «неблагополучных» зон; отношение к притоку туристов и восприятие местными жителями «чужих», а также разделение городских достопримечательностей на «парадные» и «личные». Делается вывод, что «право на город», которого продолжают добиваться горожане сегодня, опираясь на историю и географическое положение населенного пункта и на собственные представления о предпочтительном укладе городской жизни, во многом определяет своеобразие кронштадтского ассамбляжа и выделяет этот малый город из совокупности российских городов-спутников мегаполисов.
Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе формирования обыденного правосознания российского общества.
Цель статьи - анализ статистических данных, демонстрирующих состояние обыденного правосознания российского общества, а также разработка мер, способствующих его развитию.
Исследование позволило сделать вывод о том, что государству необходимо создать правовой комплекс по преодолению деформаций обыденного правосознания российского общества.
Важную роль играет формирование стабильной системы нравственных и смысловых установок личности, которые способствуют ее противостоянию идеологии экстремизма, национализма, ксенофобии, коррупции, дискриминации по социальным, религиозным, расовым, национальным признакам и другим негативным социальным явлениям.
Статья посвящена формированию образа неправедного правителя в русской учительной литературе. Усвоение концепции богоустановленности царской власти способствовало отсутствию критики властей и «бессловесному молчанию». Но с христианской традицией пришли и обличительные сказания об антихристе, и образы императоров-иконоборцев. В древнерусской литературе были известны и слова из Апостольских постановлений о царе-мучителе. О неповиновении властям высказывался митрополит Даниил в «Слове о послушании». «Несытьство» и лихоимство властей осуждал Максим Грек. Статьи, обличающие неправедных правителей и их немилосердных слуг и судей, разоряющих и уничтожающих подданных, вошли в Пролог, в Мерило Праведное. Ответственность правителей за творящих бесчинство судей стала темой «Наказания» Симеона, епископа Тверского. Особенно выразительно «Слово святого Василия о судиях и властелех», скомпилированное из глав Мерила Праведного. Благодаря Чудовской редакции Кормчей, в которую был включен цикл статей из Мерила Праведного, эти статьи получили широкую известность и перешли в печатные издания, в том числе в святительский Требник 1624 г. Он был использован при издании Поучений патриарха Иосифа, однако при редактировании статей слово «царь» было заменено на «судья», что не соответствовало смыслу. Приведенные примеры показывают, что в древнерусской письменности распространялись и христианские идеи о необходимости обличения нечестивых правителей, о неповиновении неправедным властям. Посредством Алфавитной Синтагмы Матфея Властаря и «Арменопула», переведенного Епифанием Славинецким, патриархам вменялось в обязанность говорить правду царям. Укрепление абсолютизма в Московской Руси сделало невозможным обличение царей.
В статье рассматриваются проблемы профессиональной адаптации, варианты внешних и внутренних способов помощи и самопомощи в условиях неопределённости и постоянных изменений в окружающем мире. Анализируется определение понятия неопределённости и изменения, произошедшие в мире и в России за пять последних лет.
Понимание страха смерти как базовой мотивации культурных и религиозных практик, в XXI в. ставшее объектом экспериментальной проверки и оформившееся в качестве теории управления страхом смерти (TMT), оказывало значительное влияние на египтологию с момента становления этой дисциплины в XIX в. В данной статье на материале классических и современных работ, посвященных интерпретации древнеегипетской религии и погребальных практик, рассматриваются особенности использования в египтологии топоса страха смерти, его связь с популярной при анализе мифоритуальных текстов категорией бенефициара, а также роль в построении «теории демократизации заупокойного культа». В качестве альтернативы такому подходу рассматривается предложенная Я. Ассманом модель, в центре которой находится представление об упорядоченности мира и которая может быть развита в свете теории компенсационного контроля (CCT). Ассман ограничился исследованием культа богов; в данной работе исследуются связь гробничного культа с пониманием религии как утверждения порядка-маат, а также роль персонального и компенсационного контроля в формировании египетских погребальных практик.
В статье рассматривается оптовый мясной рынок как противоречивый топос, объединяющий в себе черты скотобойни — маргинального пространства, которое выносится за кулисы городской жизни, вместе с тем играя ключевую роль в формировании структур современности, от технологий индустриального производства до визуальных режимов, — и торговой витрины, на которую проецируются желания и фантазии общества потребления. Основным объектом анализа выступает репрезентация парижского Центрального рынка (а также подобных ему модульных конструкций в других районах и пригородах Парижа) в трех культурных текстах — романе Эмиля Золя «Чрево Парижа», фотографических сериях Ги Бурдена и Доры Кальмус. Во всех трех случаях оптовый мясной рынок становится местом и объектом интенсивной культурной рефлексии, затрагивающей темы эстетики и товарной привлекательности, телесной уязвимости и смертности, а также ответственности художника и зрителя. Мода в декорациях мясного рынка напрямую присутствует только на снимках Бурдена, сделанных для парижского журнала «Вог», однако и у Золя, и у Кальмус модные изделия оказываются значимой визуальной метафорой, коннотирующей превращение плоти в товар.
Статья посвящена социокультурным аспектам привлечения иностранной рабочей силы в сферу услуг Японии в условиях, когда японская экономика сталкивается с рекордной за свою послевоенную историю нехваткой рабочей силы. Этот процесс анализируется с точки зрения открытости или закрытости японского общества для взаимодействия с другими культурами, с учётом свойственной Японии модели заимствования элементов внешних культур и в взаимосвязи с проблемой национальной идентичности, определяющейся принадлежностью нации к определённым культурным традициям. Японский сервис рассматривается как уникальный социокультурный феномен, а сфера услуг – как поле межкультурного взаимодействия, которое позволяет проиллюстрировать готовность Японии к открытию внешнему миру на современном этапе.
Автор ставит своей целью показать, на примере японской индустрии гостеприимства, взаимодействие японских и неяпонских ценностей, связанных с данной сферой экономической деятельности, и по возможности полно раскрыть социокультурные аспекты экономических проблем, стоящих в настоящее время перед сферой услуг Японии. Для этого в первой части работы рассмотрен процесс развития японского сервиса после войны от постепенного роста доли сферы услуг в ВВП страны до выдвижения традиционной концепции омотэнаси на международном уровне как уникального способа приёма гостей летней Олимпиады 2020 в Токио. Во второй части проведён анализ кризисных явлений на японском рынке труда и показано, как они отражаются на функционировании сферы услуг в настоящее время. Третья часть посвящена последствиям сложившейся ситуации и усилиям, которые прилагают японские компании для сохранения уровня сервиса в смешанной социокультурной среде.
Автор приходит к выводу, что как японские компании, так и правительственные ведомства, отвечающие за разработку иммиграционной политики, ведут себя достаточно осторожно, стремясь минимизировать внешнее воздействие на сервисные отрасли. Для компаний при этом важно сохранить привычный в японском обществе уровень обслуживания, а для правительства – защитить национальные интересы в экономической и политической сфере. В условиях неизбежного роста межкультурного взаимодействия японская сторона при этом предпочитает опираться на концепт омотэнаси, рассматривая его как мост между культурами.