Отмар Шпанн — интересный, но малоизвестный в России австрийский социолог, экономист, философ первой половины XX в., продолжатель романтической традиции западноевропейского мышления. «Философия истории» представляет собой попытку построения чрезвычайно оригинальной целостной концепции генезиса, характера и смысла исторического процесса, полемичной по отношению как к натуралистической точке зрения на ход исторического развития, так и к гегелевской диалектике истории. Работы О. Шпанна ранее на русский язык не переводились.
Книга представляет интерес для историков, философов, социологов.
Область научных интересов философа Марка Масарского — исследование системной динамики ключевых событий мировой и российской истории. В том числе — критических «точек исторического невозврата». Книга «Неустойчивость порядка» сопоставляет их с позиций синергетического историзма.
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся мировой и российской историей.
В статье рассматривается, как ощущение исторического времени влияет на динамику отношений власти и сопротивления. Статья основывается на концепции мультитемпоральности, которая заключается в том, что в одно и то же время могут сосуществовать различные “темпоральные режимы” — то есть различные опыты переживания времени и различные темпоральные конструкции взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего. В статье на основе работ К. Мангейма, Х. Розы и М. Фуко показывается, что власть и сопротивление оперируют в разных темпоральных режимах — то есть с разной скоростью воспринимают социальные изменения и имеют разное отношение к прошлому и будущему. В статье раскрывается ответ на вопрос — как именно оптика мультитемпоральности может служить политике сопротивления и оказывать эмансипаторный эффект? На примере концепции власти и сопротивления Фуко в работе описываются конкретные мультитемпоральные характеристики, которыми обладают власть и сопротивление; например, стремление власти к замедлению течения времени и борьба сопротивления против детерминации будущего. Рассматривается вопрос, как именно темпоральный аспект помогает власти поддерживать и укреплять свое господство, а сопротивлению — создавать альтернативные варианты будущих. Также обращается внимание на то, что именно сопротивление является катализатором социальных изменений; на основе идей Фуко и Ж. Делёза подчеркивается первичность сопротивления по отношению к власти. Делается вывод о том, что сопротивление не просто пытается опередить власть во времени, а представляет собой качественно другой подход ко времени и истории.
В статье рассматривается социальная философия техники Н.А. Бердяева, которую он позиционирует как персоналистически-социалистическую. Реконструируются ее основные положения, выявляются «метафизические и «социологические» аспекты. Показывается, во-первых, что к метафизике техники Бердяев относит критику современного представления человека о самом себе как homo faber или toolmaking animal, возникшего вследствие нарушения им вечного порядка ценностей и сотворения из техники кумира. Во-вторых, что, согласно Бердяеву, техника создает онтологически «новую действительность», которая, в свою очередь, определяет специфику современной «технической и экономической» эпохи. В-третьих, что христиански правильное, одухотворенное отношение человека к технике является необходимым и существенным элементом апокалиптической эсхатологии Бердяева. Социология техники трактуется русским мыслителем как социальная философия и философия истории. В их свете, с одной стороны, вскрываются культурно- и реально-исторические предпосылки возникновения «технической» эпохи - таковыми Бердяев считает, соответственно, гуманизм и капитализм, а с другой - предлагаются способы преодоления ее сущностных изъянов в свете персоналистически-социалистического идеала общества. Автор статьи подчеркивает актуальность социально-философских идей Бердяева в контексте новейших исторических реалий.В статье рассматривается социальная философия техники Н.А. Бердяева, которую он позиционирует как персоналистически-социалистическую. Реконструируются ее основные положения, выявляются «метафизические и «социологические» аспекты. Показывается, во-первых, что к метафизике техники Бердяев относит критику современного представления человека о самом себе как homo faber или toolmaking animal, возникшего вследствие нарушения им вечного порядка ценностей и сотворения из техники кумира. Во-вторых, что, согласно Бердяеву, техника создает онтологически «новую действительность», которая, в свою очередь, определяет специфику современной «технической и экономической» эпохи. В-третьих, что христиански правильное, одухотворенное отношение человека к технике является необходимым и существенным элементом апокалиптической эсхатологии Бердяева. Социология техники трактуется русским мыслителем как социальная философия и философия истории. В их свете, с одной стороны, вскрываются культурно- и реально-исторические предпосылки возникновения «технической» эпохи - таковыми Бердяев считает, соответственно, гуманизм и капитализм, а с другой - предлагаются способы преодоления ее сущностных изъянов в свете персоналистически-социалистического идеала общества. Автор статьи подчеркивает актуальность социально-философских идей Бердяева в контексте новейших исторических реалий.
В статье разбирается конструкт космического христианства в проекте истории религий Мирчи Элиаде. Устанавливаются связи с другими понятиями автора, такими как творческая герменевтика, homo religiosus, ужас истории и т. д. Также проводятся параллели с немецким идеализмом, протестантизмом, традиционализмом, юнгианским психоанализом и консервативнореволюционной мыслью. Привлекается критика А. Ленель-Лавастин и Д. Дюбюиссона, в которой утверждается, что конструкт космического христианства может работать в рамках национал-консервативного синтеза таким образом, что нация становится гарантом чистоты церковной традиции. Разбирается метод Элиаде, с помощью которого он противопоставляет космическое христианство иудео-христианскому мессианизму. В составе концепта космического христианства обнаруживается имплицитное использование оригинальной авторской концепции традиции как виртуальной цепи инициаций. Сборка Элиаде рассматривается сквозь оптику социального конструктивизма П. Бергера. Утверждается, что Бергер основывает свою теорию секуляризации, опираясь на рабочее определение религии и концепт космизации Элиаде. При этом констатируется метафизическое противопоставление витального имманентизма Элиаде трансцендентализму Бергера. Имманентизм соотносится с традиционной и архетипической народной переоценкой в рамках космического христианства, трансцендентализм-с радикальной и исторической трактовкой Евангелия в лютеранском богословии. История религий Элиаде характеризуется как модернистская теория со следующими присущими модерну качествами: стремление к тотализирующему мировоззрению, интерес к построению синтетической идеологии на границе архаического мифа и научного знания, ощущение удаления божественного и ускорение конца истории. Устанавливается связь между теорией религии Элиаде и метафизической рамкой «естественного» в науке и культуре Нового времени. Реальность священного характеризуется как живая самоорганизующаяся система, а ее манифестация-как иерофания естественного. Делается вывод, что эссенциализм и натурализм такой метафизики не позволяют истории религий трансцендировать категории науки и культуры Нового времени, что, по мнению автора статьи, являлось целью проекта Элиаде.