Публикации автора

Цель статьи — анализ геодемографической динамики населения сельских районов Волгоградской области в последней трети ХХ - начале XXI вв., фиксация территорий и ареалов глубокой депопуляции, постепенно формирующихся в качестве зон хронической социально-экономической стагнации, зонирование сельского пространства региона в зависимости от темпов и направления демографической динамики. Результаты. Проблемы современной демографии региона уходят корнями в 1950-1960-е гг. В последние десятилетия советского периода в результате активного оттока в города ежегодные демографические потери сельской местности составляли 5-9 тыс. человек. Данный устойчивый депопуляционный тренд прервался только в первой половине - середине 1990-х гг., в годы масштабного притока переселенцев, последовавшего вслед за распадом СССР. Данное миграционное пополнение сумело с избытком восполнить начавшуюся в постсоветский период естественную убыль сельского населения области. Но уже к началу 2000-х гг. депопуляция сельских территорий возобновилась, и с этого времени демонстрирует нарастающие темпы за исключением ряда лет (2008-2012 гг.), на протяжении которых демографическая динамика положительно реагировала на комплекс мер, предпринятых федеральным центром по повышению репродуктивной активности населения и снижению его смертности. Ресурс данных социальных программ был исчерпан в середине 2010-х гг. Быстрое сокращение массива женщин детородного возраста в последние годы привело к новому ускорению естественной убыли сельского населения региона, с которой по- прежнему совмещен устойчивый миграционный отток из сельских поселений в города.

Как результат, в пределах сельской местности области фиксируется обширная зона масштабной, устойчивой депопуляции (северозапад и центр), включающая территории, потерявшие за последние полвека до 30-40% своего населения и продолжающие интенсивно его терять в настоящее время (более 1% ежегодно). Значительная часть остальных сельских районов региона также характеризуется устойчивой депопуляцией, размеры которой, однако, несколько ниже и не чреваты социальной деградацией местных территориальных сообществ уже в среднесрочной перспективе. Демографически устойчивым является положение только небольшого ряда районов, прилегающих к областной столичной агломерации. Данные территории составляют ограниченный ареал, характеризуемый сохранением или даже определенным ростом численности сельского населения прежде всего за счет миграционного притока. Все три выделенных зоны являются достаточно устойчивыми по основным факторам своей демографической динамики (параметрам естественного воспроизводства, направлениям и масштабам миграционной активности). И потому дальнейшая неизбежная депопуляция сельских территорий области будет совмещаться с нарастающей демографической поляризацией пространства региона, концентрацией сельского населения в небольшом числе южных районов и постепенным социодемографическим опустыниванием остальных субрегионов.

В статье автор исследует основные тенденции количественной, пространственной, расселенческой динамики русского населения Абхазии в 1990-е-2020-х гг. Сделан вывод, что период резкой геодемографической трансформации местной русской общины пришелся на время вооруженного грузино-абхазского конфликта (1992-1993), в течение которого русское население республики сократилось в несколько раз. Послевоенные годы (середина-вторая половина 1990-х гг.) были связаны с частичным восстановлением численности и географии русских в пределах Абхазии. С начала XXI в. в количественной и пространственной динамике местной русской общины начинается период, который можно условно обозначить как геодемографическое «плато» - численность русских стабилизируется на уровне 21-23 тыс. чел. Устойчивой с этого времени остается и система их расселения, тяготеющая к приморской зоне республики. Демографическими эпицентрами этой системы являются Сухуми и Гагрский район, на которые приходится порядка 70 % русского населения Абхазии. Его геодемографическая устойчивость объясняется системной россиецентричностью абхазского общества, облегченным характером перемещения населения между двумя странами, определенной социально-экономической стабильностью Абхазии. Самостоятельное значение имел туристко-рекреационный фактор - круглогодичное присутствие в республике большого числа российских туристов, а также россиян - собственников жилья и трудовых мигрантов. В сумме эти группы количественно превосходили местное население (во многих поселениях - многократно), в заметной степени определяя особенности социальной жизни всего республиканского общества и непрерывно демографически «подпитывая» местную русскую общину. Это позволило последней за 2000-2023 гг. увеличить свою долю в структуре русского населения всего Южного Кавказа с 9,4 до 15-16 %. К середине XXI в. данный показатель может подняться до 27-33 %.

Межгосударственный транзит Северного Причерноморья ‒ Приазовья, происходивший в условиях вооруженного конфликта, был связан с масштабной геодемографической и со- циально-экономической трансформацией региональных социумов. Цель исследования – проанализировать наличный демографический и экономический потенциал Херсонской и Запорожской областей, определить наиболее вероятные векторы их хозяйственной динамики.

Материалы и методы. Аналитико-эмпирическая база исследования помимо научной литературы включала сборники статистики, а также публикации СМИ, фиксирующие демографическую и экономическую динамику исследуемых регионов в 2022–2023 гг. Методологической основой являлся системный подход, позволявший сочетать методы, используемые в демографии,социальной и экономической географии, с элементами структурно-функционального подхода и дискурс-анализом информации, получаемой из публикаций СМИ.

Результаты исследования. Установлено, что в течение весны – лета 2022 г. в результате оттока произошло существенное сокращение наличного населения обеих областей. Причем убыль городского населения была выше, чем сельского. Максимальные потери населения понесли приднепровские города и поселенческая сеть прифронтовой зоны Запорожской области. В обеих областях выявлены деформация возрастной структуры населения (значительный рост доли пожилых и старых людей) и дефицит специалистов в основных сферах социально экономической деятельности. Зафиксировано, что в 2022–2023 гг. единственной крупной сферой хозяйственной жизни, продолжавшей функционировать в масштабах, сопоставимых с предыдущим периодом, являлось сельхозпроизводство и отдельные, связанные с ним, сегменты промышленности (прежде всего пищевой).

Обсуждение и заключение. Демографические и социально-экономические перспективы развития обоих регионов в значительной степени определятся дальнейшей динамикой вооруженного конфликта. Его долгосрочное затягивание будет ускорять отток населения, а в экономической сфере ‒ способствовать углублению сельскохозяйственной специализации региональных хозяйственных комплексов. Устойчивое прекращение боевых действий позволит диверсифицировать направления экономического роста, активизировать ряд промышленности, туристско-рекреационный комплекс, сферу транспорта и логистики. Результаты исследования могут быть использованы при разработке и детализации планов социально-экономического развития новых территорий.