Архив статей журнала
С позиции российского уголовного закона жизнь и здоровье неродившегося ребенка не являются самостоятельными объектами уголовной-правовой охраны. В настоящей статье показано, что государственная власть может использовать больше возможностей для гарантирования жизни и здоровья не только беременной женщины, но и неродившегося ребенка, а также новорожденного ребенка. В статье особое внимание уделяется проблеме коллизии норм об ответственности специальных субъектов незаконного проведения искусственного прерывания беременности. При фактическом соучастии субъектов разных видов в незаконном прерывании беременности: 1) беременной женщины; 2) лица, не являющегося медицинским работником; и (или) 3) медицинского работника - квалификация содеянного должна осуществляться в соответствии с принципом индивидуальной ответственности, путем выбора одного из смежных составов преступлений с соответствующим признаком специального субъекта. Однако в настоящее время легально вопрос об основании ответственности женщины за незаконное прерывание беременности не решен, и неясно, по каким критериям в законодательстве разграничена административная и уголовная ответственность медицинских работников и иных лиц за те же деяния(ст. 6.32 КоАП РФ и ст. 123 УК РФ). За последние годы появились научные исследования, обосновывающие целесообразность криминализации ряда общественно опасных деяний, совершаемых беременными женщинами и роженицами (родильницами). Позиция авторов настоящей статьи лишь частично согласуется с высказанными предложениями. Авторы статьи не ставят под сомнение право женщины принимать самостоятельное решение о рождении ребенка, но признают обоснованным уголовно-правовой запрет на искусственное прерывание беременности, когда нет обстоятельств медицинского или социального характера, исключающих или существенно снижающих общественную опасность этого деяния. В статье аргументировано, что круг предлагаемых в доктрине для целей криминализации новых видов деяний, совершаемых родильницами, неоправданно расширен, в частности, нет оснований для криминализации убийства матерью неизлечимо больного новорожденного ребенка по мотиву сострадания; умышленного причинения матерью легкого вреда здоровью новорожденного ребенка, а также причинения смерти по неосторожности новорожденному ребенку матерью, находящейся в состоянии опьянения.
Неотвратимость наказания выступает основным условием обеспечения эффективности его реализации. Институт ответственности лиц, уклоняющихся от отбывания уголовных наказаний, является межотраслевым и представляет собой особую юридическую форму реагирования государства в лице уполномоченных органов и должностных лиц на поведение осужденных, не отвечающее установленным требованиям. Ядро этого института составляют положения уголовно-исполнительного законодательства. В статье автором анализируются правовые последствия уклонения лиц от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества. Исследовательскими задачами являлись: разграничение видов юридической ответственности за уклонение от отбывания наказаний, рассмотрение признаков, характерных для злостного уклонения от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества, а также анализ судебной практики по обозначенным вопросам. По результатам проведенного исследования предлагается авторская классификация осужденных, уклоняющихся от отбывания наказаний, выделяются признаки злостного уклонения от отбывания наказаний, не связанных с изоляцией от общества, которые различаются в зависимости от вида соответствующего наказания. Обосновывается мысль о необходимости исключения оценочной позиции судов при установлении факта злостного уклонения осужденного от отбывания наказания, а также определено, что замена неотбытой части наказания более строгим его видом и дополнение ранее установленных судом ограничений являются особыми разновидностями уголовно-исполнительной ответственности.
В данной статье рассмотрена проблема все чаще встречающейся в исковых заявлениях прокурора квалификации картелей как сделок, подлежащих признанию ничтожными. Поскольку такая квалификация приводит к существенным имущественным взысканиям, ее подтверждение или опровержение имеет важный практический характер. Поставленная проблема рассмотрена через призму доктрины и практику Верховного Суда РФ и других судов. По мнению автора, квалификация картеля, определенного законодателем в качестве правонарушения, как сделки носит искусственный характер и не имеет правовых оснований. В ГК РФ не предусмотрено такой сделки, как картель, а поскольку картель является нарушением запрета, установленным в антимонопольном законодательстве, то к нему неприменимо правило ГК РФ о допустимости заключения сделок, не предусмотренных законом. Автор полагает, что функция прокуратуры не должна включать в себя пополнение бюджета. Появление такой функции может стать причиной отклонения от обеспечения законности.
В статье рассмотрена проблема обеспечения защиты персонифицированной медицинской информации в условиях ввода экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций. Представлен взгляд исследователей, и дан обстоятельный авторский анализ используемых в обозначенной сфере терминов: «специальный правовой режим», «правовой эксперимент», «цифровые инновации». Проведен статистический анализ инициативных предложений по вводу экспериментальных правовых режимов в Российской Федерации. Рассмотрены ключевые положения программ экспериментальных правовых режимов по направлению медицинской деятельности, и сопоставлено их содержание с требованиями общего регулирования. В результате проведенного исследования автор пришел к выводу, что несмотря на то, что защита персонифицированной медицинской информации не является основной задачей вводимых экспериментальных правовых режимов, в рамках их предписаний эта задача решается во многом более последовательно, чем в рамках общего законодательства. Одновременно ряд положений экспериментальных правовых режимов создают риски неправомерного доступа к защищенной информации, что требует разработки дополнительных гарантий прав пациентов.
В настоящей статье исследованы малоизвестные и недостаточно изученные события и юридические факты, связанные между собой и предшествовавшие вводу российского миротворческого контингента в Приднестровье. В последнее время, особенно с избранием Президентом Молдовы М. Санду, резко активизировалась антироссийская риторика: со стороны органов государственной власти Республики Молдова звучат различные нападки и предпринимаются соответствующие действия по отношению к органам государственной власти, негосударственным органам и гражданам Российской Федерации. Объектом такой риторики в том числе являются и российские миротворцы, дислоцированные в Приднестровье. В Молдове требуют вывода миротворцев, при этом утверждается, что российские военнослужащие находятся на территории Молдовы якобы противоправно. Целью исследования стали выявление и разъяснение исторических и правовых предпосылок, послуживших основанием для ввода российских миротворцев в зону военного конфликта на территории Республики Молдова, а также толкование нормативного акта, регламентирующего правовой статус российских миротворцев, дислоцированных на территории Приднестровья. Предметом исследования явились юридические действия и факты, которые привели к необходимости ввода миротворцев в зону военного конфликта, научные публикации по исследуемой тематике. Использованы общенаучные и специальные методы исследования: системный, исторический, диалектический, логический, сравнительно-правовой, анализ и синтез, индукция и дедукция, толкование. Сделано заключение, что требования о выводе российских миротворцев противоречат нормам акта, в соответствии с которым они были введены.
В настоящей статье предложена оригинальная систематизация факторов, влияющих на стабильность государственной власти, основанная на политико-правовых учениях зарубежных авторов и историческом опыте. Основное содержание исследования посвящено подробному анализу внутригосударственных факторов, связанных с организацией государственной власти, и факторов, связанных с благосостоянием, обеспечением безопасности и равенства граждан. К первым отнесены «слабые» стороны таких форм правления, как республика и монархия, а также проблемы, связанные с правовым регулированием. Ко вторым - недостаточная материальная обеспеченность населения, незащищенность граждан и их собственности, отсутствие (несоблюдение) равенства при наделении правами, возложении обязанностей и привлечении к ответственности, установлении налогов. Автором осуществляется соотнесение теоретических положений с историческими фактами и с действующей нормативно-правовой базой. В ходе рассмотрения каждого из перечисленных факторов проводится анализ современного российского законодательства с целью выявления положений, предупреждающих и препятствующих появлению обозначенных рисков, дается обоснованная оценка их актуальности и значимости.
В статье обсуждается ключевая проблема прокурорского надзора в России - неопределенность предмета и содержания надзорных полномочий прокурора в досудебном производстве. Основная функция прокуратуры - надзор за соблюдением закона, но его границы и полномочия недостаточно четко определены в законодательстве. Это создает сложности в правоприменении и научных исследованиях, что в итоге сказывается на эффективности уголовного преследования и защиты прав граждан. Прокурорский надзор не должен вмешиваться в деятельность органов расследования, но должен контролировать законность их действий, особенно тех, которые затрагивают конституционные права. Целью данного исследования является юридический анализ действующего законодательства, регулирующего деятельность прокурора в досудебном производстве. Результаты анализа позволят определить предмет, содержание и структуру надзора прокурора за деятельностью органов предварительного расследования. Для решения проблемы предлагается пересмотреть законодательные нормы, уточнив предмет и содержание надзорных полномочий прокурора, и исключить из УПК функции, дублирующие задачи следствия, сохраняя за прокурором право отмены незаконных решений органов расследования. Предлагается исключить из ст. 37 УПК РФ указание на осуществление прокурором надзора и соответствующие этой функции полномочия и одновременно ввести в раздел VI главу 18.1 УПК РФ «Полномочия прокурора в уголовном судопроизводстве», включив в нее следующие статьи: «Статья 139.1 Предмет надзора за деятельностью органов предварительного расследования» и «Статья 139.2 Полномочия прокурора по надзору за деятельностью органов предварительного расследования».
Статья посвящена проблеме соблюдения права личности на неприкосновенность частной жизни при осмотре личных мобильных устройств в уголовном судопроизводстве, а также влиянию цифровых технологий на реализацию названного конституционного права. Целью исследования являлось обоснование тезиса о необходимости расширения гарантий защиты права на неприкосновенность частной жизни в уголовном процессе в связи с цифровизацией самой частной жизни. При проведении исследования использовались методы анализа, синтеза, сравнительно-правовой метод. Дан анализ понятия «частная жизнь» через призму нормативного регулирования, доктринального толкования и правоприменительной практики. Проведено сравнение понятия «частная жизнь» и англо-американской концепции privacy, а также рассматривается опыт ЕСПЧ и США, касающийся содержания права на частную жизнь. В результате исследования было сформулировано определение права на неприкосновенность частной жизни и предложены критерии отнесения сведений к частной жизни, а также обоснована необходимость распространения правового режима охраны на виртуальную частную жизнь. Полученные результаты могут быть применены в дальнейших исследованиях особенностей реализации принципов уголовного процесса, использования компьютерной информации в уголовном процессе, а также при исследовании других проблем по связанной тематике.
Несмотря на имеющиеся исследования, относящиеся к сфере философии международного права, вопрос о содержании и специфике последней в качестве самостоятельной дисциплины остается открытым. В статье предлагается разработка вопроса о предметно-методологических аспектах данной сферы знаний, ее системно-структурных особенностях по сравнению с иными научными направлениями, касающимися международных отношений. Утверждается тезис о том, что если общим объектом международноведческих наук, предопределяющим выбор общей методологии, является сумма отношений, составляющих международную жизнь, то предмет каждой отдельной дисциплины, в отличие от смежных, вырабатывается путем конкретизации методов отраслевого направления. В то же время по расширенной аналогии с тем, что философия права признается методологической наукой в отношении иных, специальных правовых дисциплин, философия международного права также может рассматриваться в качестве методологической лаборатории различных дисциплин, объединенных общим объектом международной жизни.
Автор прослеживает становление системы официально признаваемых и публично декларируемых ценностных ориентаций на протяжении XVI-XIX столетий в России. Данная система была окончательно сформирована на основе Стоглава, Домостроя, Устава благочиния, а также комплекса правовых норм, направленных на охрану традиционных ценностей, и включала в себя предписания уголовного и полицейского права. В структурном отношении она включала в себя предупредительные нормы и положения об ответственности за религиозные преступления, преступления против общественной нравственности, преступления в области половой морали, семейные преступления. Автор приходит к выводу, что существенным моментом эволюции этой соционормативной системы к концу XIX века стало признание ценности индивидуальной личности, ее прав и свобод, которое во многом предопределило дальнейшее развитие ценностных ориентаций общества и их уголовно-правовой охраны. Дело защиты и уголовно-правовой охраны традиционных ценностей и моральных норм было признано делом государственной важности.
В настоящей статье автором рассматриваются актуальные аспекты оперативно-розыскного выявления и документирования преступлений коррупционной направленности в рамках исполнения государственных (муниципальных) контрактов, в частности при приемке товарно-материальных ценностей и проведении торгов. Кроме того, отдельное внимание уделяется выявлению экономических и коррупционно-экономических преступлений в рамках реализации государственных (муниципальных) контрактов. Тенденция увеличения количества регистрируемых исследуемых видов преступлений в расследуемой сфере актуализирует и подтверждает актуальность проблемы. Рассматриваются актуальные схемы совершения исследуемых видов преступлений, на основании которых анализируются особенности осуществления наиболее распространенных оперативно-розыскных мероприятий в целях выявления и документирования коррупционных преступлений, связанных с государственными (муниципальными) контрактами.
Категория «безопасность Российской Федерации» отражает представление об объекте посягательства при государственной измене в значении общественных отношений, обеспечивающих не только конституционный строй, суверенитет, территориальную целостность и обороноспособность Российской Федерации, но также экономическую, информационную, военную безопасность, традиционные нравственные ценности российского общества, - фактически весь спектр жизненно важных интересов российского общества. Если учитывать такое понимание объекта государственной измены и тот факт, что за подобное преступление может грозить наказание вплоть до пожизненного лишения свободы, совершение российским гражданином любых деяний в целях оказания помощи иностранному адресату в его деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации, следует признать одним преступлением - государственной изменой в форме оказания иной помощи (ст. 275).