Scriptorium slavicum

В статье представлена попытка подойти к научному определению того, что мы традиционно называем церковнославянским языком, часто забывая о тех параметрах, которые и делают его специфическим и востребованным явлением на протяжении более чем тысячелетия. И эти критерии определяются прежде всего текстовым характером церковнославянского языка, который выражается в виде текстов, всегда готовых к воспроизведению и представленных лексикой и грамматикой всей истории своего существования. По-видимому, главным отличием церковнославянского языка является наличие традиции в качестве основного стабилизатора его бытования в противоположность норме, которая в основном сохраняет и обеспечивает единство языка в новое время. Фактическим материалом служат данные нескольких памятников, включенных в состав сборника XV в. (No 185) из собрания Н. С. Тихонравова Российской государственной библиотеки, в сравнении с «контрольными» списками.

В статье описывается функционирование предикативных причастий в «Вопрошании Кирика, Саввы и Ильи», созданном в Новгороде в середине XII в. Материал памятника довольно полно отражает функционирование предикативных причастий в древнерусском языке. Среди причастных конструкций, зафиксированных в памятнике, есть возникшие в индоевропейскую эпоху, их отличитель - ной особенностью является способность заполнять валентность главного глагола. К их числу относятся две конструкции при глаголах восприятия, мысли и речи – номинативная конструкция и винительный с причастием, а также две конструкции, в одной из которых причастие зависит от фазовых и близких к ним по значению глаголов, а во второй обозначает причину/повод. Употребление этих древних конструкций в памятнике ограниченно. Шире используется балтославянская инновация – причастная предикация, присоединяемая неопределенными местоимениями в контекстах произвольного выбора, а также причастная конструкция контактного предшествования, которая возникла уже на восточнославянской почве. Самыми частотными в «Вопрошании» являются причастные предикации с адвербиальным значением. Данные «Вопрошания» свидетельствуют о том, что предикативные причастия к середине XII в. уже в значительной степени утратили способность склоняться.

В статье представлены результаты исследования «Поучения в неделю Цветную» Иоанна Ростовского – памятника древнерусского красноречия, посвященного прославлению праздника Входа Господня в Иерусалим, который известен в единственном списке XVI в. в составе Пролога мартовского полугодия. Целью работы стало определение времени создания сочинения и обсуждение вопроса о его авторстве. Проблема датировки и атрибуции текста заключается в том, что ростовскую кафедру в XII–XIV вв. занимали два епископа с именем Иоанн, каждого из них можно рассматривать в качестве вероятного автора Поучения, однако убедительных доказательств в пользу одного из них пока не было представлено. В статье указаны вероятные источники Поучения, которые могут быть учтены при решении вопроса о времени создания текста. На основании анализа летописных известий об Иоанне Ростовском, занимавшем епископскую кафедру в 1190–1213 гг., высказано предположение, что «Поучение в неделю Цветную» было произнесено этим епископом в Успенском соборе во Владимире 18 марта 1190 г., в день празднования Входа Господня в Иерусалим.

«Повесть о Варлааме и Иоасафе» – одно из популярнейших средневековых сочинений, известно в нескольких славянских переводах. Болгарский перевод Повести, относящийся к XIV в., стал известен на Руси не позднее начала XV в., поскольку именно к этому времени относится старший список (Библиотека Российской академии наук, собр. П. Н. Доброхотова, No 37). Рукопись долгое время бытовала в землях Великого княжества Литовского. Это ставит вопрос, была ли она написана в Литовском княжестве или привезена туда из Московского государства. В рукописи встречаются необычные палеографические особенности: написание половинок букв в конце строки и использование киноварных инициалов в середине слова. Сходные особенности характерны для рукописей северо- западного региона, от Пскова до Белозерья. Это позволяет относить старший восточнославянский список болгарского перевода «Повести о Варлааме и Иоасафе» к северо-западному региону и предполагать, что рукопись была перемещена в литовские земли в XV–XVI вв.

С конца XV в. можно наблюдать более широкое присутствие и использование книги Откровения в России, вероятно, благодаря культурному влиянию Запада, где эта новозаветная книга и ее экзегеза были гораздо более распространены в контексте средневекового профетизма и реформаторских тенденций. Несомненно, важную роль должен был сыграть вопрос о датировке конца света, который беспокоил сознание того времени и который в восточнославянском мире связан с вопросом о седьмом тысячелетии (1492 г.).

Именно в этом контексте следует интерпретировать разное использование образа жены Апокалипсиса в сочинении Об обидах церкви, в Послании старца Филофея, адресованном дьяку М. Г. Мисюрю Мунехину, а также в Слове о нестроениях и бесчиниях Максима Грека. Если в первом сочинении анонимный автор держит эсхатологический горизонт на переднем плане с сильным призывом к верности христианской традиции не только в доктринальном, но и в моральном плане, то в своем Послании старец Филофей использует этот образ для иллюстрации идеи о переносе христианской Церкви и одновременно царской власти в Москву, в то время как афонский монах превращает образ жены в воплощение харизмы власти, выстраивая диалог, в котором главный герой – жена по имени Василия – иллюстрирует моральный упадок царств и княжеств того времени, призывая к обращению правителей и следуя подходу, который остается чуждым идее Третьего Рима.

Вступительное слово редакции журнала “Scriptorium slavicum”, посвященного актуальным вопросам славяно-русской медиевистики.