Статья: Сравнение нарративов исторической памяти в Японии и ФРГ после Второй Мировой войны

Статья посвящена выявлению схожих и различных черт в исторической памяти Японии и ФРГ после Второй Мировой войны. Данные вопросы являются актуальной темой для исследований в условиях центрального и непреходящего влияния факторов исторических обид в отношениях Японии с бывшими жертвами агрессии, в отличие от аналогичных отношений Германии. В качестве теоретических рамок в работе используется подход О. Ю. Малиновой, интерпретирующей историческую память как продукт социального конструирования и вариацию символической политики. Кроме того, автором была использована классификации нарративов памяти о прошлом, предложенная М. Дианом.

В рамках исследования в числе прочего автор рассматривает влияние оккупационной политики на дальнейшее развитие исторической памяти, рассматривая схожие и различные черты. Кроме того, в работе сравниваются изначальное содержание основных нарративов памяти о прошлом в каждой из стран, основные мнемонические акторы, продвигающие их, а также эволюция данных нарративов в период с окончания войны по настоящее время. Автором также выделяются причины различий в содержании и эволюции нарративов в Японии и ФРГ.

В результате автор приходит к выводу, что, несмотря на определенную схожесть оккупационной политики в двух странах, а также выделение в рамках исторической памяти двух традиций (консервативной и лево-прогрессистской) в каждой из стран, содержание и эволюция последних серьезно разнится. В ФРГ изначально консервативная традиция включала нарративы самовиктимизации и амнезии, а прогрессистская – нарратив покаяния; с течением же времени традиции перешли от поляризации к консенсусу вокруг покаяния и элементов самовиктимизации. В Японии консервативная традиция изначально кроме самовиктимизации включала героизацию прошлого, т. е. была более ревизионистской, а прогрессистская – фокусировалась на самовиктимизации, а не покаянии. С течением же времени традиции перешли от консенсуса вокруг самовиктимизации к острой поляризации: прогрессисты перешли к нарративу покаяния, а среди консерваторов укрепились позиции ревизионистов.