Статья: Показания и объяснения гражданского истца в уголовном процессе: пробелы законодательного регулирования (2025)

В статье предпринята попытка описания тактической операции по установлению местонахождения и задержанию разыскиваемого автомобиля с использованием современных информационных технологий. Несмотря на снижение краж и угонов транспортных средств, данные преступления приносят серьезный вред собственникам этого имущества. Развитие и внедрение систем мониторинга дорожного движения оказывает серьезное влияние на тактику розыска автомобиля, ставшего предметом преступного посягательства. Предметом исследования выступают закономерности получения (сбора) криминалистической информации при проведении тактической операции по установлению местонахождения и задержанию разыскиваемого автомобиля с использованием современных информационных технологий. Цель – выявление и решение познавательных и организационно-тактических проблем розыска угнанных транспортных средств, а также разработка научно обоснованных предложений и рекомендаций по совершенствованию этого направления деятельности органов внутренних дел. В исследовании применялись общенаучные методы познания (анализ, синтез, дедукция, системно-структурный метод, описание), а равно частнонаучные методы (анкетирование, статистические методы). В качестве эмпирической базы была использована официальная статистика МВД России. В заключении делается вывод о том, что наиболее эффективным разрешением следственной ситуации (не обнаружен угнанный автомобиль и не установлен преступник) является проведение тактической операции, состоящей из трех этапов. Особое внимание при проведении тактической операции должно уделяться использованию систем мониторинга дорожного движения (специальное программное обеспечение «Паутина»), ведомственных баз данных (ФИС ГИБДД-М), а также сбору информации, зафиксированной при помощи камер видеонаблюдения. На основании анализа современных технологий получения криминалистической информации, связанной с неправомерным посягательством на транспортное средство, разработана тактическая операция по установлению местонахождения и задержанию разыскиваемого автомобиля. Определена классификация тактической операции, обозначены объект, цель и задачи, порядок действий субъекта расследования для реализации тактической операции. В целях наглядности и удобства использования данная операция представлена в виде алгоритма.

Настоящая работа нацелена на обоснование предметной относимости клавиатурного почерка к цифровой криминалистике. Для достижения указанной цели автор использует междисциплинарный подход, методы синтеза и анализа, а также методы аналогии и моделирования. Последние позволяют продемонстрировать проекцию общих признаков на конкретное частое явление современной действительности. В работе последовательно характеризуется феномен клавиатурного почерка, поднимаются общие вопросы цифровой криминалистики, выделяются признаки цифровых следов и производится их сопоставление с феноменом клавиатурного почерка. Приводится авторское определение клавиатурного почерка и указывается на необходимость интенсификации его криминалистических исследований, с тем чтобы повысить эффективность деятельности по раскрытию и расследованию преступлений, в которых значение имеет точное установление исполнителя напечатанного текста (распространение сообщений экстремистского характера, осуществление предварительной преступной деятельности в сетевых ресурсах, создание «групп смерти» и прочее). Рассматриваются дискуссионные вопросы цифровой криминалистики как нового учения в указанной науке. Анализируются позиции различных авторов по вопросам наименования отрасли, терминологического обозначения следов, исследуемых в данном направлении, определения их природы. Обосновывается авторская позиция по указанным вопросам. Выделяются специфические признаки цифровых следов (материальный и опосредованный характер, принадлежность к компьютерной информации, дистанционная доступность, копируемость, абстрактность и др.) и демонстрируется соответствие им феномена клавиатурного почерка – особого навыка набора текста на клавиатуре, который находит свое отражение в системных записях (логах) на компьютере или в памяти специализированного технического средства. По результатам исследования автор подтверждает начальную научную гипотезу: клавиатурный почерк, фиксируясь в памяти компьютера или специализированного устройства, расположен в предметной области цифровой криминалистики, так как является цифровым следом, и в этом качестве может быть использован для решения задач борьбы с преступностью. Его исследование должно стать альтернативной традиционным почерковедческим экспертизам в современных условиях перехода на электронный документооборот и цифровую коммуникацию.

Данная работа нацелена на рассмотрение следовой картины в киберпространстве в современных условиях. Концепцию дорожки цифровых следов (в нашей трактовке – электронно-цифровых) предложил В. Б. Вехов еще в 2008 г., доработав в более поздних публикациях. Отслеживание дорожки электронно-цифровых следов имеет ключевое значение при расследовании преступлений, связанных с использованием информационно-технологических устройств. Однако в настоящее время появилось множество новых форм информации, средств сокрытия следов в киберпространстве. Некоторые современные концепты в области электронной техники оказывают существенное влияние на трансформацию дорожки электронно-цифровых следов, внося существенные изменения в ее цепочку, образуя разрывы, уводя в сторону, анонимизируя точку старта и/или финиша запроса, дробя и пряча следы. В этой связи целью работы является раскрытие специфики следовой дорожки в контексте неклассических форм размещения и использования электронной информации. Анализируется изменение дорожки электронно-цифровых следов при использовании виртуальных машин с многоуровневой вложенностью и средств виртуализации (например, VPN-сервисов), полиморфных программ, распределенной и облачной информации, блокчейна, RAID-массивов, средств сокрытия дорожки электронно-цифровых следов, отдельных перспективных разработок в области компьютерной техники. Статья основана на использовании материалистической диалектики как всеобщего метода, так и общенаучных методов (анализа, синтеза, моделирования, экстраполяции и др.). В результате исследования определены специфические свойства и характеристики дорожки электронно-цифровых следов при использовании рассмотренных концептов в области электронной информации. Констатируется, что новые концепты в области электронной информации существенно меняют следовую картину в киберпространстве и требуют специфических подходов, поэтому особое значение приобретают исследования на стыке технических наук, программирования и криминалистики, раскрывающие особые характеристики новых технологий и форм информации, требующих разработки специфических криминалистических рекомендаций. При этом, в связи с непрерывным научно-техническим прогрессом, эти исследования должны перманентно сопровождать новинки технологий, а в некоторых случаях (например, квантовых технологий) носить перспективный характер, дающий в руки правоохранительных органов действенные инструменты еще до широкого распространения самих технологий и использования их в преступных целях.

Статья посвящена историко-правовому анализу эволюции института добровольного отказа от преступления в российском уголовном праве, начиная с древнерусского периода и заканчивая современными нормами Уголовного кодекса Российской Федерации. Исследование охватывает ключевые этапы формирования данного правового явления, демонстрируя, как под влиянием социальных, политических и правовых факторов менялись подходы к дифференциации ответственности за незавершенные преступления. В работе прослеживаются истоки института в Русской Правде (XI–XIII вв.), где уже встречались нормы о смягчении наказания за отказ от противоправных действий (например, снижение штрафа за обнажение меча без нанесения удара) или полном освобождении от ответственности при устранении последствий деяния. Особое внимание уделено периоду Московского государства (XV–XVII вв.), когда в Судебниках 1497 и 1550 гг. и Соборном уложении 1649 г. косвенно признавалась значимость стадий преступления, хотя прямого закрепления добровольного отказа еще не существовало. Переломным моментом стало законодательство Петра I, в частности Артикул воинский 1715 г., впервые выделивший стадии преступной деятельности (приготовление, покушение) и предусмотревший снижение наказания за раскаяние. Далее в статье анализируется Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., систематизировавшее нормы о добровольном отказе, включая освобождение от ответственности соучастников при своевременном предотвращении преступления. Показано, как советское право (Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.) трансформировало институт, сместив акцент на отсутствие состава преступления при добровольном отказе, а также как судебная практика Верховного Суда СССР закрепила критерии добровольности и осознанности. В заключительной части раскрыты положения ст. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации, где добровольный отказ трактуется как прекращение приготовления или покушения при осознании возможности завершить преступление. Подчеркивается, что современный подход сочетает традиции дореволюционного права (гибкость оценки мотивов) и достижения советской юридической мысли (акцент на предупреждение преступлений). Статья адресована юристам, историкам права и обучающимся, интересующимся эволюцией уголовно-правовых институтов. Значение исследования заключается в демонстрации преемственности правовых традиций, а также в актуализации исторического опыта для совершенствования современных механизмов стимулирования отказа от преступной деятельности.

Предметом исследования являются административно-правовые нормы, формализующие административно-процессуальные средства как методы и прием воздействия, направленные на реализацию прав граждан на защиту от семейного насилия, а также научные труды отечественных и зарубежных ученых и эмпирические данные. Целью научной статьи является разработка концепции административно-процессуальных средств, основанная на анализе и других методах исследования, как в общетеоретическом и административном плане, так и в их специальном понимании через призму правового механизма обеспечения прав граждан, подвергшихся семейному насилию, и предложение научно обоснованных выводов об их значении для теории и практики. Достижение сформулированной цели стало возможным благодаря решению следующих задач: определение понятия и сущности административно-процессуальных средств в общетеоретическом и административно-распорядительном значении; разработка концепции административно-процессуальных средств исследуемого механизма, их видов и свойств применения (на основании механизма юридической ответственности). Методологическая основа базируется на универсальных принципах научного познания: объективности, взаимосвязи явлений и их характеристик, единстве теории и практики. В работе использованы основные теоретические методы (индукция, дедукция, анализ и синтез), которые позволили проанализировать результаты предыдущих научных исследований, изучить нормативно-правовые акты и другие источники по рассматриваемой теме. Формально-юридический метод способствовал изучению понятий юридических и административно-правовых средств и их свойств. Использование метода структурного анализа позволило выявить типы административных и процедурных инструментов, выявить циклический характер их применения. Основными научными результатами работы являются разработка понятия административно-процессуальных средств, в том числе применяемых в механизме обеспечения прав граждан, подвергшихся семейному насилию, раскрытие их видов на примере судопроизводства в делах об административных правонарушениях, предусмотренных статьей 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, и других правонарушениях. Также рассматривается цикличность использования правовых средств в механизме юридической ответственности и отмечается наличие аналогичной цикличности в механизмах противодействия правонарушениям, совершаемым в ряде общественных отношений. Указанные результаты позволили решить обозначенные в статье задачи и достичь поставленной цели.

Предметом исследования являются нормы законодательства Омской области, регулирующие отношения в сфере социальной защиты населения. Цель проведенного исследования – рассмотрение Кодекса Омской области о социальной защите отдельных категорий граждан в системе социально-обеспечительного законодательства. Для достижения указанной цели необходимо определить правовые основы кодификации законодательства в сфере социальной защиты отдельных категорий граждан, охарактеризовать правовое регулирование отдельных мер социальной поддержки нормами закона о бюджете, осуществить правовой анализ некоторых положений Кодекса Омской области о социальной защите отдельных категорий граждан, а также выработать предложения по совершенствованию областного законодательства. Методологической основой исследования служит совокупность научных методов: формально-юридического, структурно-функционального, сравнения, поиска и анализа научного и нормативного материала. В качестве научной базы выступили работы ученых в области права социального обеспечения. По результатам проведенного исследования в статье обосновывается, что кодекс – это форма внешнего выражения областного закона, который не имеет исключительного приоритета по отношению к другим законодательным актам Омской области, и он не может «самопровозглашать» свое верховенство по отношению к иным нормативным правовым, в том числе законодательным, актам Омской области в сфере социальной защиты отдельных категорий граждан. Он не содержит основной и тем более полной совокупности норм, регулирующих социально-обеспечительные отношения на региональном уровне, и лишь де-юре выступает базовым нормативным правовым актом в сфере социальной защиты населения в Омском регионе. В статье на основании анализа положений Кодекса Омской области о социальной защите отдельных категорий граждан и правоприменительной практики аргументируется, что размеры ежемесячной денежной выплаты, предоставляемой гражданам, должны устанавливаться данным законодательным актом, а не законом об областном бюджете, так как правовая природа и предмет его регулирования связан исключительно с государственными доходами и расходами. Обосновывается необходимость пересмотра и отдельных мер социальной поддержки, имеющих законодательные недостатки их реализации, ограничивающие права и законные интересы граждан, а также не соответствующие федеральному законодательству. В целях устранения данных недостатков в работе представлены предложения по изменению областного законодательства.

Предметом исследования являются нормы бюджетного законодательства Российской Федерации, регулирующие отношения, возникающие при применении мер финансовой ответственности публично-правовых образований при невыполнении ими условий соглашений о предоставлении межбюджетных субсидий. Цель работы заключается в определении финансовой ответственности публично-правовых образований. Задачи исследования: провести анализ правового регулирования финансовой ответственности публично-правовых образований, определить пределы полномочий высших исполнительных органов власти по установлению мер ответственности за совершение бюджетных нарушений, оценить последствия применения мер финансовой ответственности и выработать предложения по совершенствованию законодательства. Актуальность работы связана с тем, что в научной литературе до настоящего времени не представлен теоретико-правовой анализ мер финансовой ответственности субъектов Российской Федерации и муниципальных образований при невыполнении ими условий соглашений о предоставлении межбюджетных субсидий на предмет их соответствия актам вышестоящей юридической силы, что в том числе предопределяет научную и практическую новизну работы. Методологической основой исследования служит совокупность следующих научных методов: формально-юридического, структурно-функционального, сравнения, поиска и анализа научного и нормативного материала. По результатам проведенного исследования в статье обосновывается, что меры финансовой ответственности при невыполнении условий соглашений о предоставлении межбюджетных субсидий не обеспечены легитимными средствами государственного принуждения. Не могут эти меры определяться и сторонами соглашения о предоставлении межбюджетных субсидий, так как данное соглашение, являясь особым публичным договором, не может содержать меры финансовой ответственности, не предусмотренные федеральным законодательством. В статье на основании анализа законодательства и правоприменительной практики аргументируется, что меры ответственности, порядок их применения должны устанавливаться федеральными законами, а не актами высших исполнительных органов власти, так как подзаконное регулирование должно детализировать, не восполнять закон. Существующий механизм финансовой ответственности противоречит конституционному принципу равенства всех перед законом, создает условия для взыскания штрафных средств с бюджетов публично-правовых образований и населения в целом. В связи с этим в исследовании обосновывается необходимость установления административной ответственности должностных лиц за невыполнение ими условий соглашения о предоставлении межбюджетных субсидий, а также иных соглашений.

Представленные в работе предложения по изменению законодательства могут быть использованы при совершенствовании межбюджетных отношений.

Статья посвящена исследованию и анализу основных единиц понятийно-терминологического аппарата, используемого в правовом регулировании земельных (земельно-распорядительных) отношений, а также правоотношений в области межевого процесса. В качестве исследуемых единиц понятийно-терминологического аппарата выступают ключевые категории и понятия, употребляемые законодателем для обозначения основных элементов земельных правоотношений – поместье, вотчина, имение, дача, земельный участок. Автором рассматривается и анализируется использование законодателем указанных единиц. На основании проведенного анализа дается оценка исследуемых терминов с точки зрения отражения их правовой сущности в земельных (земельно-распорядительных) отношениях и межевом процессе. Временные рамки исследования охватывают период с XVI по XVIII в. Целью настоящего исследования является установление круга основных законодательных актов в области правового регулирования земельно-распорядительных отношений, а также выявление на их базе особенностей понятийно-терминологического аппарата, применяемого законодателем при обозначении ключевых понятий земельного права и межевого процесса. Задачи исследования заключаются в анализе законодательных актов в области правового регулирования земельно-распорядительных отношений и межевого процесса, установлении основных единиц понятийно-терминологического аппарата в указанной сфере и выявлении особенностей нормативного закрепления используемой терминологии. По результатам исследования большого массива законодательных актов, а также историографического материала (трудов дореволюционных историков права) автором делается вывод о недостаточной разработанности понятийного аппарата, об эволюционном характере его развития, тесно взаимосвязанном с развитием земельно-распорядительных отношений, в частности с развитием поместной системы землевладения. Методологическую основу работы составляют такие методы научного познания, как историко-правовой и формально-юридический методы юридической науки. Подводится итог, что дореволюционный законодатель не использовал в понятийном аппарате земельных отношений термины «земельный участок» и «участок», вместо указанных терминов в качестве самостоятельного объекта земельных отношений имел место термин «дача».

В данной статье рассматриваются ключевые идеи и историко-культурные концепции, изложенные российским историком Д. Я. Самоквасовым в его исследованиях Древнерусского государства. В статье освещается биография и научная деятельность ученого, последовательно анализируются его ключевые работы. В центре внимания настоящего исследования – то, как Д. Я. Самоквасов рассматривает формирование государства в контексте исторических факторов, культурных взаимодействий и международной политики. Также акцент делается и на методологии, использованной ученым в своих исследованиях, в частности, на методе историко-генетических сравнений и методе пережитков. Приводится универсальная схема развития общества на ранних этапах государственности. Раскрываются главные достижения Д. Я. Самоквасова в разработке основных стадий развития Древнерусского государства – от первичного городского поселения к союзу городов и далее к государству. Проводится детальный разбор представлений научного деятеля о генезисе ключевых политических и правовых институтов. Рассматриваются представления ученого о вечевой организации власти, институте княжеской власти и институте жреческой власти. Внимание уделяется и его взглядам на источниковедение, а также роль древнерусских летописей в реконструкции исторических событий и моментов, формировавших государственность. Рассматривается представление Д. Я. Самоквасова о трансформации института княжеской власти после норманнского завоевания, превращение данного института в высший орган государственной власти, связанное ученым, прежде всего, с представлением норманнских князей о Руси как едином собственном владении. Автором настоящей статьи отдельно описываются представления историка права о месте князя и дружины в обеспечении единства Руси, о значении принятия христианства, изменившего понимание роли князя в обществе. Подчеркивается, что Д. Я. Самоквасов не только описывал события и факты, но и считал важным осмысление их причин и последствий, что приводит к более глубокому пониманию социально-политического устройства общества. Основной вывод статьи заключается в том, что труды Д. Я. Самоквасова представляют собой важный вклад в изучение истории государства и права Древней Руси, предлагая системный подход к анализу становления государства и его роли в формировании национальной идентичности. Контекстуализация идей ученого в свете современных исследований делает их не только актуальными, но и необходимыми для понимания историко-правового наследия России.

Обзор содержит основные положения докладов участников всероссийской научно-практической конференции «Судебный контроль над административным усмотрением: теория, законодательство, правоприменительная практика», состоявшейся 30 мая 2025 г. в частном образовательном учреждении высшего образования «Сибирский юридический университет» (Омск). В рамках темы конференции ее участники обсудили такие вопросы, как дискреционность в нормотворчестве и административном правоприменении, прикладные аспекты теории административного усмотрения, административный произвол и материальный судебный контроль, пределы административного усмотрения, особенности реализации административного усмотрения при издании процессуальных и внепроцессуальных административных актов, усмотрение публичной администрации как объект административного правосудия и как предмет судебного контроля, правовая подчиненность административного усмотрения судебной юрисдикции, контроль над административным усмотрением при применении мер административного принуждения, судебный контроль обоснования контрольными (надзорными) органами наличия «непосредственной угрозы», основания судебного вмешательства в административное усмотрение при рассмотрении дел об административных правонарушениях, административно-процессуальные принципы судебного контроля над административным усмотрением, пределы полномочий суда в рамках судопроизводства по делам об оспаривании административно-правовых актов и другие. По результатам состоявшейся дискуссии участники конференции единогласным голосованием приняли резолюцию, в которой признали целесообразной разработку проекта Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации (в форме самостоятельного акта или акта, изменяющего и дополняющего Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2022 г. № 21 «О некоторых вопросах применения судами положений главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации») и (или) обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, содержащих развернутые положения о критериях судебной проверки законности дискреционных решений, действий (бездействия) органов государственной власти, иных государственных органов, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, иных органов и лиц, наделенных публичными полномочиями.