Статья: «ВЕСЬМА ВАЖНУЮ ПРИОБРЕТЕТ ЧРЕЗ ТО ПОЛЬЗУ КАЗНА ВАШЕГО ИМПЕРАТОСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА...»: К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ФЕОДОСИЙСКОГО МОНЕТНОГО ДВОРА В КОНЦЕ XVIII - НАЧАЛЕ XIX ВЕКА (2025)

В статье представлен процесс становления Керченского государственного археологического музея, как центра пропаганды культурного наследия Крыма в 1920-е годы. На основе архивных материалов, газет и справочных краеведческих изданий показаны принципы и методы просветительской работы, место Керченского государственного археологического музея в системе музейных организаций Крымской АССР. Раскрыта роль директора музея Ю. Ю. Марти (1874-1959) в формировании практики пропаганды культурного наследия Крыма в деятельности музея.

Статья посвящена одному из наиболее крупных и известных керченских коллекционеров древностей Алекандру Васильевичу Новикову (1843-1916 гг.). В ней подробно рассмотрена его биография и приведены сведения о семье: жене - Марии Герасимовне и четырех детях - Александре, Василии, Евгении, Софье и родственниках со стороны жены - семье керченского купца Герасима Васильевича Куц, члены которой проживали в Керчи. В работе использован широкий круг документальных и изобразительных источников, большая часть которых публикуется впервые. В частности, благодаря им удалось проследить весь жизненный путь А. В. Новикова и получить сведения об объектах недвижимости, которыми в Керчи и Феодосийском уезде владели он, его жена и родственники.

Н. П. Кондаков (1844 - 1925) сделал много для археологической науки. С 1870 г. он трудился на кафедре теории и истории искусств в Новороссийском университете (Одеесса). В 1873 г. Н. П. Кондаков защитил магистерскую диссертацию о Памятнике гарпий в Малой Азии. В 1876 г. исследователь был приглашен в Императорскую археологическую комиссию. С этого времени Н. П. Кондаков проводил раскопки курганов Боспора Киммерийского. С 1888 г. он принимал активное участие в организации систематических исследований Херсонеса Таврического. Его научные публикации основаны на понимании археологии как части истории искусств. Этой идее Н. П. Кондаков был верен до конца своих дней.

В 2023 г. на некрополе Артющенко-2 был открыт новый для данного памятника тип погребальных сооружений. При раскопках было исследовано Погребение 209, представляющее собой грунтовый склеп. Он состоял из дромоса со ступенями, небольшого прохода и погребальной камеры. Дромос находился с юго-запада, камера склепа с северо-востока. Камера склепа имеет подпрямоугольную форму, ее размер 1,4 х 1,7 м, по центру выкопана канавка проход. Слева и справа от прохода устроены две лежанки, на которые помещали тела умерших. Захоронения в склепе совершались многократно, были обнаружены кости мужчин и женщин (30-50 лет), а так же детей (5-6 лет). В погребальной камере склепа, на лежанках и в проходе обнаружены различные предметы погребального инвентаря. Скорее всего, это был семейный склеп, который использовался на протяжении II в. до н. э.

Публикуются материалы раскопок, проведенных в северной и восточной частях некрополя боспорского города Нимфей в 2022 г. Исследованные античные погребальные сооружения представлены в основном грунтовыми ямами подпрямоугольной формы. Нижняя часть могильных ям в ряде случаев вырублена в скале. Плитовые перекрытия над могилами не выявлены, лишь над погребальной камерой склепа М-02/2022 сохранилось четыре большие необработанные известняковые плиты. Все захоронения совершены без гробов. Положение погребенных вытянутое, на спине, руки вдоль туловища, головой на восток или северо-восток. Особо следует отметить парные захоронения. В тех случаях, когда погребения не потревожены, выявлен скромный сопровождающий инвентарь: один-два небольших сосуда, единичные бронзовые украшения, а также монеты - «оболы Харона» возле черепа. Проведенные археологические исследования дали новые материалы, которые позволяют уточнить топографию и хронологию некрополя, а позволят представит более широкие реконструкции о социальном составе и материальной культуре населения этого боспорского города.

В статье рассматривается находка в окрестностях с. Грушевка, (Судакский район) фальшивого гульдена (флорина) немецкого графства Ольденбург, относящегося к периоду правления Антона Гюнтера (1603-1667). Фальсификат изготовлен методом отливки копии монеты из недрагоценного металла с последующим нанесением специального покрытия. Анализ элементного состава сплава свидетельствует о применении метода лужения поверхности оловом, по внешнему виду весьма похожему на серебро. Выявление в Крыму нумизматических фальсификатов самых разнообразных номиналов - от шиллингов до талеров, вместе с находками аутентичных западноевропейских монет, даёт основания полагать, что, судя по всему, иноземная монета в XVI-XVII вв., попадая на крымские рынки, имела здесь вполне официальный статус и хождение.

Стеклянные бусы из раннесредневекового Куриловского клада представлены двумя группами: серийно изготовленными мелкими зелеными бусинами и двумя типами бус-миллефиори. Первый тип миллефиори имеет широкие аналогии в древностях германских племен и меровингского королевства. Второй тип отличается нестандартным сочетанием полихромных заготовок, характерных для «древностей антов», что может указывать на единый источник их производства.

Статья посвящена проблеме выявления и локализации кочевников-христиан гуннского круга в Северном Причерноморье на рубеже IV-V вв. н. э., о которых сообщают ряд греко-латинских авторов того времени. На основе анализа письменных и археологических источников авторы пришли к выводу, что в сообщениях Иеронима Блаженого и Созомена о деятельности епископа Феотима речь идет об акацирах или же о гуннах первой группы. Последние соответствуют Присковым и Иордановским альпидзурам. Номады этого круга после событий 376-381 гг. активно нанимались на службу в римскую армию в качестве федератов, не желая возвращаться к привычной жизни в Скифии; попытки уйти из-под контроля «царских» гуннов подводили их к союзу с Константинополем. В статье авторы также ставят под сомнение христианизацию «царских» гуннов, соглашаясь с мнением О. Менхен-Хелфена, так как согласно письменным источникам нет оснований говорить о таком положении дел. Напротив, гуннские вожди в сочинениях как церковных, так и светских историков V века представлены язычниками со своими этнокультурными представлениями об окружающем их мире, предрассудками и стереотипами поведения.

Статья посвящена интерпретации находки фрагмента улья на территории памятника «Аджиэль I» в Восточном Крыму. Памятник, похоже, представляет собой укрепленный форт, контролировавший в I в. до н. э. - I в. н. э. участок дороги вблизи Узунларской оборонительной линии. Проведенный анализ найденного фрагмента, позволил отождествить его с вертикальным типом греко-римских ульев. Скорее всего, улей имел позднескифское происхождение и происходил из районов Центрального Крыма. Поздние скифы в указанное время, действительно занимались торговлей собственным медом, которая даже исходя из наших скудных данных, не просто существовала у варваров, но и выходила далеко за пределы полуострова. Попасть в Восточный Крым данный улей мог вместе с римлянами во время боспоро-римской войны 45-49 гг. Римляне, появляясь в Крыму, вполне могли заказывать для себя не только продукты пчеловодства, но и собственно сами улья, в случае необходимости применяя их по «другому» - военному назначению, успешно решая задачи, поставленные перед ними командованием.

В статье рассматриваются боспорские амфоры (типы 83-84, 72, 96-97 по И. Б. Зеест) из раскопок городища «Белинское» 1996 - 2024 годов. Анализ сочетаемости их с другими амфорами в комплексах городища «Белинское» показал, что для первой половины III века характерно явное доминирование амфор типа 83-89 по И. Б. Зеест. Амфоры типа 83 и 84 по И. Б. Зеест обнаружены на городище в комплексах засыпи ям, зачистки стен и на полу в последней четверти III в. н. э. Именно в это время начинаются восстановительные работы. Какой-то один вариант типа 83 и 84 по И. Б. Зеест продолжил свое бытование после разрушений середины III в. н. э., но уже в меньшем количестве (10,6%). Верхнюю границу амфор типа 72 по И. Б. Зеест следует искать в первой четверти IV вв. н. э., что обусловлено сочетанием их с развалами амфорами типа C Snp I («Делакеу») и C IV F по С. Ю. Внукову.

На протяжении последней четверти века на территории ближней хоры Херсонеса были найдены три изображения богини Девы. Небольшой алтарик был обнаружен в Верхне-Юхариной балке на территории усадьбы земельного участка № 340 (341). Один рельеф был найден в балке Бермана в непосредственной близости от усадьбы блока наделов № 359. Второй рельеф происходит из пещерного помещения, расположенного вблизи комплекса укрепленных построек в балке Бермана (блок наделов № 347 хоры Херсонеса). Эти находки позволяют внести дополнения в существующие точки зрения по ряду проблемных вопросов, касающихся культа Девы в Херсонесе. Каменные изображения Девы относятся к первым векам нашей эры. Они являются свидетельством существования культа богини на хоре в этот период жизни Херсонеса. Памятники происходят с периферийных усадеб ближней сельскохозяйственной округи. На изображениях покровительница города представлена в ипостаси защитницы, что было актуально в течение всей античности и особенно на протяжении первых веков нашей эры. Небольшие размеры изображений, которые скорее всего предназначались для исполнения соответствующих религиозных практик в домашних святилищах, служит свидетельством в пользу существования частного культа богини.

Статья посвящена одному из видов монументальной варварской скульптуры римского времени - каменным «базам», связанным с наземным этапом погребального обряда. До недавнего времени предполагалось, что памятники этого вида выполняли роль постаментов для установки каменных изваяний. Представления о назначении этих памятников скульптуры изменились после археологических раскопок некрополя Киль-Дере 1, в результате которых найдено тринадцать оснований «баз» и их фрагменты. Наличие чашевидных углублений и стоков на лицевой плоскости плит позволяет говорить об их использовании в качестве алтарей или жертвенников, т. е. как своеобразных эсхар-хоэ. В качестве аналогий привлекаются базы и эсхары-хоэ из курганных и грунтовых некрополей на варварской территории, территории Боспора, Херсонеса, Северо-Западного Крыма, Ольвии и ее хоры.

В статье проводится оценка перспектив археологического поиска древних дорог на Керченском полуострове. Анализируются возможности использования старых карт, данных аэро и космической съемок в сопоставлении с аналогичными работами по обнаружению древних дорог на Таманском полуострове. Основной вывод заключается в том, что в силу сложного характера рельефа Керченского полуострова, главные древние дороги проходили скорее всего, примерно, в тех же местах, что и современные. Современные дороги маскируют древние, а объективные следы древних дорог, вероятно, уничтожены строительством. В этом отличие Керченского полуострова от Таманского, где рельеф равнинный и новые дороги могли прокладываться не близ старых, а там, где это более целесообразно по современным требованиям. Существующие сейчас дороги Таманского полуострова в меньшей степени совпадают с древними. Делается вывод о нецелесообразности, в целом, проведения специальных археологических исследований по поиску древних дорог на Керченском полуострове, хотя и отмечен отдельный район, где следовало-бы провести такие исследования.

С середины XIX века в античной исторической науке ведется полемика о существовании двух боспорских колоний в дельте Дона с одним названием: «Древнего» Танаиса, находившегося на Елизаветовском городище, и «Возобновленного» Танаиса, расположенного у хутора Недвиговка. Автор этой гипотезы профессор Московского университета П. М. Леонтьев. Археологические исследования последних лет позволили сделать вывод о том, что крупнейший торговый центр IV - III вв. до н. э., находившийся на месте Елизаветовского городища, мог иметь название Танаис, а после его гибели это название было перенесено на боспорскую колонию, основанную позже на месте Недвиговского городища. Подтверждение этого вывода можно увидеть в исследованиях предметов коропластики, обнаруженных на двух античных городищах. С одной стороны, отсутствие идентичных терракотовых предметов, а с другой стороны признаки преемственности эллинской культуры - преобладание на обоих городищах ритуальных терракот боспорского производства, связанных с культами Деметры, Кибелы и Диониса.

Статья посвящена проблеме дипломатических и династических связей фракийцев - одрисов со Скифским царством и элитами отдельных скифских племен в V - IV вв. до н. э. Как правило эти связи рассматриваются сквозь призму данных письменных источников о судьбе скифских царей и войн скифов с македонскими военачальниками последней трети IV в. до н. э. Материальные свидетельства, указывающие на такие тесные связи, чаше используются в специальных работах по вопросам скифского и фракийского искусства. Общую картину дополняют имена одрисских аристократов, которые демонстрируют куда более тесные и разносторонние связи верхушек Одрисского царства и скифских племен. Помимо широко известного в узких кругах имени «Скифодок», к числу таковым относится имя «Амадок». В статье предлагается гипотеза, что изучение скифо-одрисских связей позволяет также полнее восстановить пробелы в генеалогии царского рода одрисов.

В статье впервые вводятся в научный оборот фрагменты чаш на низкой ножке из раскопок Пантикапея в 1867-68 и 1875 гг., которые можно отнести к работам мастерской Мастера Йены и Мастера Q. Помимо фрагментов, находящих несомненные аналогии среди изделий, атрибутированных Мастеру Q, есть также и те, которые можно сопоставить с работами ведущих мастеров мастерской Мастера Йены, как сам Мастер Йены и Мастер Диомеда. Также есть те, в отношении которых можно лишь просто говорить о принадлежности к изделиям этой мастерской. Кроме того, в статье представлены три фрагмента чаш типа «Acrocup» и один - чаши на низкой ножке; все они имеют ребристое тулово; на всех частично сохранился краснофигурный медальон. Чаши типа «Acrocup» с ребристым туловом считаются примером редкой и более дорогой продукции мастерской. Благодаря находке такой чаши в так называемой Гробнице Лакедемонян (403 г. до н. э.) их можно датировать более точно, чем прочую продукцию мастерской, время работы которой определяют с конца V по начало второй четверти IV в. до н. э.

Исследование семантики изображений сетки на граффити показывает её специальное значение. Сетка являлась как универсальным символом ткани, посвящаемой Великой богине-ткачихе, так и символом самой Богини. Вероятно, такие граффити выполнялись для обращения к ней с различными просьбами - благотворными, в т. ч. о защите или вредоносными, учитывая противоположные стороны образа Великой богини, животворящую или смертоносную. Делать изображения сетки на вотивах могли как греки, так и соседствующие с ними «варвары» (реликтовые арии, скифы и сарматы), поскольку основа верований в Великую богиню у всех них была весьма похожа. Значение могла иметь также форма вотива и/или рисунка, напоминающая предметы, относящиеся к ткачеству (веретено, челнок, грузило).